Выбор сказок

Категории раздела
Еловые дрова и мороженые маслята [43]
Анатолий Онегов
Тайны Руси [80]
Кир Булычев
Приключения Карандаша и Самоделкина [120]
Алексей Толстой [77]
Сказки
Чоки-чок, или Рыцарь Прозрачного Кота [35]
Весёлое мореплавание Солнышкина [54]
Разные истории [130]
Домовенок Кузька [43]
Город Эмбер [88]
Рассказы про животных [53]
Малыш и Карлсон [74]
КАРЛСОН, КОТОРЫЙ ЖИВЁТ НА КРЫШЕ!
Ганс (Ханс) Христиан (Кристиан) Андерсен [656]
Сказки
Абазинские народные сказки [34]

Воити


Последнее прочитанное
ПРОКАЗНИЦА-МАРТЫШКА, ОСЕЛ... ДА КОСОЛАПЫЙ МИШКА
СХВАТКА ГОРИЭКА
11
СТРАННЫЕ СОБЫТИЯ В РАНАВИРЕ
Драка за скворечник
СЕРЕБРЯНЫЙ ОБРУЧ
НА ФЕРМЕ ДЖОНА СМИТА
ЯСТРЕБ
КОЛЛЕДЖ АТЛЕТИЧЕСКИХ ИСКУССТВ
СТАРЫЙ ДОМ
СЕРЕБРЯНАЯ МОНЕТКА
ПРИНЦЕССА НА ГОРОШИНЕ
КОРОЛЬ КАЛИКО
Огниво

Статистика

Онлайн всего: 5
Гостей: 5
Пользователей: 0

Начало сказки

Попасть в сказку

Вход
Добро пожаловать Гость | RSS


Сказки


Вторник, 19.03.2024, 13:41

Александр Николаевич Афанасьев
Народные русские сказки. Том 1

Имя Александра Николаевича Афанасьева стоит в одном ряду с именами выдающихся
русских ученых XIX в. Его плодотворная деятельность отличалась замечательной
многосторонностью. Он проявил себя как вдумчивый историк культуры и
исследователь русской литературы, правовед, этнограф, фольклорист и журналист.
Особая заслуга принадлежит Афанасьеву - составителю сборника народных русских
сказок. Афанасьевский сборник (8 выпусков, 1855-1863) - выдающееся издание не
только отечественной, но и мировой фольклористики. Явившись первым и пока
единственным сводом русских сказок, в котором они представлены наряду с
украинскими и белорусскими, сборник положил начало научному собиранию и изучению
восточнославянской сказки и стал поистине народной книгой, сыгравшей
исключительную роль в воспитании не одного поколения читателей.
 

  • Между разнообразными памятниками устной народной словесности (песнями,
    пословицами, поговорками, причитаниями, заговорами и загадками) весьма видное
    место занимают сказки. Тесно связанные по своему складу и содержанию со всеми
    другими памятниками народного слова и исполненные древних преданий, они
    представляют много любопытного и в художественном и в этнографическом
    отношениях. Важное значение народных сказок как обильного материала для истории
    словесности, филологии и этнографии, давно сознано и утверждено даровитейшими из
    германских ученых. Они не только поспешили собрать свои народные сказки и
    легенды, но еще усвоили немецкой литературе в прекрасных переводах почти все,
    что было издано по этому предмету у других народов. Конечно, нигде не обращено
    такого серьезного внимания на памятники народной словесности, как в Германии, и
    в этом отношении заслуга немецких ученых действительно велика, и нельзя не
    пожелать, чтобы благородный труд, подъятый ими на пользу народности, послужил и
    нам благим примером. Пора, наконец, и нам дельней и строже заняться собранием и
    изданием в свет простонародных сказок, тем более что, кроме поэтического и
    ученого достоинств подобного сборника, он может с пользою послужить для
    первоначального воспитания, представляя занимательные рассказы для детского
    чтения. Разумеется, предпринимая издание с этою последнею целью, необходимо
    допустить строгий выбор, но такой выбор легко будет сделать. Увлекаясь
    простодушною фантазиею народной сказки, детский ум нечувствительно привыкнет к
    простоте эстетических требований и чистоте нравственных побуждений и
    познакомится с чистым народным языком, его меткими оборотами и художественно
    верными природе описаниями. Мысль эту разделяли лучшие из наших поэтов:
    Жуковский и Пушкин, познакомившие публику с некоторыми народными сказками,
    передавая их простое содержание в прекрасных стихах. Жуковский под конец своей
    жизни думал исключительно заняться переводом сказок различных народов; а Пушкин
    в одном из своих писем говорит о себе: "Вечером слушаю сказки и вознаграждаю тем
    недостатки своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! каждая есть поэма!"
    Цель настоящего издания объяснить сходство сказок и легенд у различных народов,
    указать на ученое и поэтическое их значение и представить образцы русских
    народных сказок.
    Мы не раз уже говорили о доисторическом сродстве преданий и поверий у всех
    народов индоевропейского племени. Такое сродство условливалось:
    во-первых, одинаковостью первоначальных впечатлений, возбужденных в человеке
    видимою природою, обожание которой легло в основу его нравственных и религиозных
    убеждений, в эпоху младенчества народов; во-вторых, единством древнейшего
    происхождения ныне столько разъединенных народов. Разделяясь от единого корня на
    отдельные ветви, они вынесли из прошлой своей жизни множество одинаковых
    преданий, и доказательства своего изначального родства затаили в звуках родного
    слова. Доказано, что тою же творческою силою, какою создавался язык, создавались
    и народные верования и верная их представительница - народная поэзия;
    образование слова и мифа шло одновременно, и взаимное воздействие языка на
    создание мифических представлений и мифа, на рождение слова не подлежит
    сомнению. Теперь, если мы припомним, что народные сказки древнейшей первичной
    формации сохранили в себе много указаний и намеков на седую старину
    доисторического периода, что они суть обломки древнейшего поэтического слова -
    эпоса, который был для народа хранилищем его верований и подвигов, - для нас
    будет понятно и то удивительное с первого взгляда сходство, какое замечается
    между сказками различных народов, живущих на столь отдаленных одна от другой
    местностях и столь разною историческою жизнию. Особенно такое сходство
    замечается между сказками народов, состоящих в наиболее близком племенном
    родстве, например между сказками славянскими, литовскими и немецкими. Читатели
    убедятся в этих высказанных нами мнениях из подробного сличения народных сказок,
    на котором мы, с надеждою пояснить многие старинные предания, основываем
    примечания к нашему изданию.
    Народные русские сказки раскрывают пред нами обширный мир. Поверья и предания,
    встречаемые в них, говорят о старинном доисторическом быте славянских племен;
    олицетворенная стихия, вещие птицы и звери, чары и обряды, таинственные загадки,
    сны и приметы - все послужило мотивами, из которых развился сказочный эпос,
    столько пленительный своею младенческою наивностью, теплою любовью к природе и
    обаятельною силою чудесного. Могучие силы и поразительные явления природы,
    признанные в эпоху язычества за богов, вследствие обычного развития древних
    верований воплощались не только в птиц и зверей, но и в антропоморфические
    образы и, сблизившись мало-помалу с человеческими формами и свойствами,
    снизошли, наконец, с своей недосягаемой высоты на степень героев, доступных
    людским страстям и житейским тревогам, и породили богатырские сказания,
    повествующие о их чудесных подвигах. Таковы все герои финской поэмы Калевалы и
    греческие полубоги; таков наш Змей Горыныч, который в "былинах" является уже
    богатырем, хотя и сохраняет все атрибуты огненного змея (молниеносной тучи);
    таковы в народных сказках великаны и богатыри, удержавшие даже свои стихийные
    названия: Вихорь, Гром, Град. Эти сказочные герои усвоили себе то страшное
    могущество, какое принадлежит силам природы, и получили громадные,
    соответственные этому могуществу размеры; самое слово богатырь (от слова бог
    чрез прилагательное богат; сравни латинск. deus, dives, divus от корня div -
    блистать, светить, откуда и наши баснословные дивы) означает существо,
    наделенное высшими, божескими качествами. Трудные подвиги богатырей и их битвы с
    великанами и змиями суть только образные, поэтические изображения естественных
    явлений, так могущественно влияющих на производительность земли. Солнце,
    закрываемое темными тучами, в народных сказках представляется златокудрою девою
    неописанной красоты, похищаемою змием, который уносит ее в свои неприступные
    горы и ограждает крепкими затворами; освободителем красной де'вицы является
    богатырь, владетель чудодейственного меча-саморуба, то есть сам Перун, божество
    грозы и молнии: он проникает в мрачные подземелья, выпивает там всю сильную воду
    и поражает змия, или, говоря простым, обыкновенным языком, он разбивает тучи
    молнией, проливает на землю дождь и выводит из змииных пещер деву-солнце. Другой
    ряд народных сказок в таких же пластических образах изображает годовое обращение
    этого светила. Невеста-земля, в полном цвете и роскоши своих летних уборов,
    вдруг под влиянием чар злой колдуньи-зимы превращается в камень и засыпает
    долгим, непробудным сном; во всем ее царстве жизнь приостанавливается и как бы
    застывает до тех пор, пока жаркий поцелуй молодого царевича - весеннего солнца
    не разбудит красавицы для любви и общей радости. Пробужденная невеста вступает в
    брак с светозарным царевичем, и земля начинает свои роды.
    Позднее сказка, верная народной жизни, отразила в своих богатырских повестях
    черты из эпохи великой борьбы христианских идей с языческими; многие из древних
    преданий были подновлены, согласно с вновь возникшими взглядами и убеждениями, и
    некоторые эпические сказания получили легендарную обстановку, хотя, впрочем, из-
    за этих подновлений до сих пор еще сквозит дохристианская старина. Сильномогучие
    богатыри, победители сказочных великанов и многоглавых змиев в "былинах" уже
    сражаются против какого-то Идолища и неверных народов; на своих крепких плечах
    они выносят беспрестанные и беспощадные битвы с погаными азиатскими кочевниками
    и отстаивают независимость и государственные основы родной земли, тогда как
    великаны и змии выставляются защитниками басурманства. Еще позднее - и народная
    сказка, свидетельствуя нам о некоторых чертах древнего новгородского быта (см.
    "Русск. нар. сказки" Сахарова), вводит читателя в мир действительных событий и
    чрез то сближает его с чисто историческим эпосом Слова о полку, малороссийских
    дум и народных песен о Грозном, Петре Великом и других знаменитых деятелях.
    Составляя вместе с "былинами" отрывки старинного эпоса, сказки уже по тому
    самому запечатлены прочным художественным достоинством.
    В доисторическую эпоху своего развития народ необходимо является поэтом.
    Обоготворяя природу, он видит в ней живое существо, отзывающееся на всякую
    радость и горе. Погруженный в созерцание ее торжественных явлений и таинственных
    сил, народ все свои убеждения, верования и наблюдения воплощает в живые
    поэтические образы и высказывает в одной неумолкаемой поэме, отличающейся ровным
    и спокойным взглядом на весь мир.
    Народные русские сказки проникнуты всеми особенностями эпической поэзии: тот же
    светлый и спокойный тон; то же неподражаемое искусство - живописать всякий
    предмет и всякое явление по впечатлению, ими производимому на душу человека; та
    же обрядность, высказывающаяся в повторении обычных эпитетов, выражений и целых
    описаний и сцен. Раз сказанное метко и обрисованное удачно и наглядно уже не
    переделывается, а как будто застывает в этой форме и постоянно повторяется там,
    где это признано будет необходимым по ходу сказочного действия. Оттого, несмотря
    на неподдельную красоту языка, народные сказки поражают однообразностью, тем
    более что и темы рассказов, и действующие лица, и чудесное - в бо'льшей части
    подобных произведений повторяются с небольшими отступлениями. Народ не
    выдумывал, он рассказывал только о том, чему верил, и потому даже в сказаниях
    своих о чудесном - с верным художественным тактом остановился на повторениях, а
    не отважился дать своей фантазии произвол, легко переходящий должные границы и
    увлекающий в область странных, чудовищных представлений.
    При всем однообразии, замечаемом в народных сказаниях, в них столько истинной
    поэзии и столько трогательных сцен! С какой поэтической простотой, например,
    передана в сказке встреча Федора Тугарина с Анастасией Прекрасною.
    Поехал Федор странствовать. Едет, едет и на пути видит: лежат три рати-силы
    побитые. "Кто здесь живой, - окликает странствующий герой, - скажи: кто побил
    эти рати?" В ответ ему слышится голос: "Подай воды напиться". Подает Тугарин
    воды раненому и узнает от него, что победила все три рати Анастасия Прекрасная,
    а сама отдыхает теперь в шатре. Приехал Тугарин к шатру Анастасии Прекрасной,
    привязал своего коня, вошел в палатку, лег сбоку девицы и заснул. Анастасия
    Прекрасная проснулась прежде; разбудила незваного гостя и сказала: "А что -
    станем биться или мириться?" Отвечал ей Тугарин: "Коли наши кони станут биться,
    тогда и мы попробуем силы!" - и спустили они своих коней. Кони обнюхались, стали
    лизать друг друга и пошли дружно пастись вместе. Тогда Анастасия Прекрасная
    сказала Федору Тугарину: "Будь ты мне мужем, я тебе - женою!"
    Как ото всех народных произведений, от сказок веет поэтическою чистотою и
    искренностию; с детскою наивностию и простотою, подчас грубою, они соединяют
    честную откровенность и свои повествования передают без всякой затаенной иронии
    и ложной чувствительности. Мы говорим о сказках древнейшего образования. В
    позднейшем своем развитии и сказка подчиняется новым требованиям, какие бывают
    порождены ходом дальнейшей жизни, является послушным орудием народного юмора и
    сатиры и утрачивает первоначальное простодушие (см. сказки о Ерше Ершовиче, сыне
    Щетинникове, о Шемякином суде и др.). Но всегда сказка, как создание целого
    народа, не терпит ни малейшего намеренного уклонения от добра и правды; она
    требует наказания всякой неправды и представляет добро торжествующим над злобою.
    Напечатанная нами сказка о правде и кривде задает практический вопрос: как лучше
    жить - правдою или кривдою? Здесь выведены два лица, из которых каждый держится
    противоположного мнения: правдивый и криводушный. Правдивый - терпелив, любит
    труд, без ропота подвергается несчастию, которое обрушилось на него по злобе
    криводушного, а впоследствии, когда выпадают на его долю и почести и богатство,
    он забывает обиду, какую причинил ему криводушный, вспоминает, что некогда они
    были товарищами, и готов помочь ему. Но чувство нравственное требует для своего
    успокоения полного торжества правды - и криводушный погибает жертвою собственных
    расчетов. На таком нравственном начале создалась бо'льшая часть сказочных
    интриг.
    Несчастие, бедность, сиротство постоянно возбуждают народное участие. Целый ряд
    сказок преследует нелюбовь и ненависть мачехи к падчерицам и пасынкам и
    излишнюю, зловредную привязанность ее к своим собственным детям. Этот тип
    мачехи, обрисованный народными сказками, составляет одно из самых характерных
    указаний на особенности патриархального быта и вполне оправдывается и древним
    значением сиротства, и свадебными песнями о судьбе молодой среди чужой для нее
    семьи. Мачеха, по народным сказкам, завидует и красоте, и дарованиям, и успехам
    своих пасынков и падчериц, особенно если сравнение с этими последними ее
    собственных детей, безобразных и ленивых, заставляет ее внутренне сознаваться в
    том, чему так неохотно верит материнское сердце. Мачеха начинает преследовать
    бедных сирот, задает им трудные, невыполнимые работы, сердится, когда они удачно
    выполняют ее приказания, и всячески старается извести их, чтобы не иметь перед
    глазами постоянного и живого укора. Но несчастия только воспитывают в сиротах
    трудолюбие, терпение и глубокое чувство любви ко всем страждущим и сострадания
    ко всякому чужому горю. Это чувство любви и сострадания, так возвышающее
    нравственную сторону человека, не ограничивается тесными пределами людского
    мира, а обнимает собою всю разнообразную природу. Оно одинаково сказывается при
    виде раненой птицы, голодного зверя, выброшенной на берег морскою волною рыбы и
    больного дерева. Во всем этом много трогательного!.. Нравственная сила спасает
    сироту от всех козней; напротив, зависть и злоба мачехи подвергают ее наказанию,
    которое часто испытывает она на родных своих детях, испорченных ее слепою
    любовью и потому гордых, жестокосердных и мстительных.
    С этой точки зрения особенно интересною представляется нам роль младшего из трех
    братьев, действующих в сказке. Бо'льшая часть народных сказок, следуя обычному
    эпическому приему, начинается тем, что у отца было три сына: два - умные, а
    третий - дурень. Старшие братья называются умными в том значении, какое
    придается этому слову на базаре житейской суеты, где всякий думает только о
    своих личных интересах, а младший - глупым в смысле отсутствия в нем этой
    практической мудрости: он простодушен, незлоблив, сострадателен к чужим
    бедствиям до забвения собственной безопасности и всяких выгод. Согласно с этим
    слова хитрый и злой в областных говорах значит: ловкий, искусный, умный, острый.
    Народная сказка, однако, всегда на стороне нравственной правды, и по ее твердому
    убеждению выигрыш постоянно должен оставаться за простодушием, незлобием и
    сострадательностию меньшого брата. Очевидно, что эпическая поэзия истинно
    разумным признает одно добро, а зло хотя и слывет таковым между людьми, но
    вводит своих поклонников в безвыходные ошибки и нередко подвергает их неизбежной
    гибели: следовательно, оно-то и есть истинно неразумное. В сказке "Норка-зверь"
    три брата отправляются искать этого чудного зверя; им предстоят многие
    опасности. Старшие братья обнаруживают при этом всю слабость духа и отстраняют
    от себя трудный подвиг, но когда третий брат смелостью преодолевает все
    опасности - они замышляют завладеть добытым им счастием и посягают на самую
    жизнь этого добродушного дурня. На возвратном пути из стран подземного мира он
    готов был уже подняться на Русь по нарочно опущенному канату, но братья
    обрезывают канат и лишают его последней надежды возвратиться когда-нибудь в
    родную семью. В такой беде его спасает то высокое чувство любви, которое не
    допускает в сердце бедняка ни малейшего ожесточения даже после столь горестного
    обмана. Оставленный в подземном царстве, младший брат заплакал и пошел дальше.
    Поднялась буря, заблистала молния, загремел гром, и полился дождь. Он подошел к
    дереву с надеждою укрыться под его ветвями от непогоды; смотрит, а на том дереве
    сидят в гнезде маленькие пташки и совсем измокли от дождя. Сострадательный
    дурень снял с себя одежду и накрыл птичек. Вот прилетела на дерево птица, да
    такая огромная, что затмила собой дневной свет, и как увидала своих детей
    накрытыми - спросила: "Кто покрыл моих пташек? Это - ты! Спасибо тебе: проси от
    меня, чего хочешь!" - и по просьбе бедняка выносит его на своих могучих крыльях
    на Русь.
    Таково в немногих словах значение народной сказки. Нет сомнения, что в ней
    найдется многое, что не может удовлетворить нашим образованным требованиям и
    взглядам на природу, жизнь и поэзию; но если в зрелых летах мы любим
    останавливать свой взор на детских играх и забавах и если при этом невольно
    пробуждаются в нас те чистейшие побуждения, какие давно были подавлены под
    бременем вседневных забот, то не с той ли теплою любовью и не с теми ль
    освежающими душу чувствами может образованный человек останавливать свое
    внимание на этой поэтической чистоте и детском простодушии народных
    произведений?
    Поиск

    Слушать сказки

    Популярное
    ГНОМ В КАРМАНЕ
    Непокорный князь
    БАБУШКИНЫ ПИРОЖКИ и канадская технология
    Цвет Измены
    НЕТ КОЗЫ С ОРЕХАМИ
    ТИТО
    ИЗУМРУДНЫЙ ГОРОД СТРАНЫ 03
    ЗАТОПЛЕННЫЙ ОСТРОВ
    ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ
    ОЛЕ-ЛУКОЙЛЕ
    ТЕТЯ ЭМ ПОБЕЖДАЕТ ЛЬВА
    К ЖЕЛЕЗНОМУ ДРОВОСЕКУ
    История Ани

    Случайная иллюстрация

    Архив записей

    СказкИ ТуТ © 2024