И посылает сом-рыба за соро'гой-рыбой. Стрелец-боец, карась-палач, две горсти
мелких молей[[5 - Моль - мелкая рыба разного рода, снетки несушеные.]], туды же
понятых, зовут соро'гу-рыбу: "Соро'га-рыба! Зовет тебя рыба-сом с большим усом
пред свое величество". Соро'га-рыба, не дошедчи рыбы-сом, кланялась. И говорит
ей сом: "Здравствуй, соро'га-рыба, вдова честная! Гарывало ли наше озеро
Ростовское с Петрова дня до Ильина дня?" - "Ни вовек-то, - говорит соро'га-рыба,
- не гарывало наше озеро!" Говорит сом-рыба: "Слышишь, ерш, добрый человек!
Соро'га-рыба в глаза обвинила". А соро'га тут же примолвила: "Кто ерша знает да
ведает, тот без хлеба обедает!"
Ерш не унывает, на бога уповает: "Есть же у меня, - говорит, - в том свидетели и
московские крепости, письменные грамоты: окунь-рыба на пожаре был, головешки
носил, и поныне у него крылья красны". Стрелец-боец, карась-палач, две горсти
мелких молей, туды же понятых (это государские посыльщики), приходят и говорят:
"Окунь-рыба! Зовет тебя рыба-сом с большим усом пред свое величество". И
приходит окунь-рыба. Говорит ему сом-рыба: "Скажи, окунь-рыба, гарывало ли наше
озеро Ростовское с Петрова дня до Ильина дня?" - "Ни вовек-то, - говорит, - наше
озеро не гарывало! Кто ерша знает да ведает, тот без хлеба обедает!"
Ерш не унывает, на бога уповает, говорит сом-рыбе: "Есть же у меня в том
свидетели и московские крепости, письменные грамоты: щука-рыба, вдова честна'я,
притом не мотыга[[6 - Мотыга - ветреный, непостоянный человек (Ред.).]], скажет
истинную правду. Она на пожаре была, головешки носила, и понынче черна".
Стрелец-боец, карась-палач, две горсти мелких молей, туды же понятых (это
государские посыльщики), приходят и говорят: "Щука-рыба! Зовет рыба-сом с
большим усом пред свое величество". Щука-рыба, не дошедчи рыбы-сом, кланялась:
"Здравствуй, ваше величество!" - "Здравствуй, щука-рыба, вдова честна'я, притом
же ты и не мотыга! - говорит сом. - Гарывало ли наше озеро Ростовское с Петрова
дня до Ильина дня?" Щука-рыба отвечает: "Ни вовек-то не гарывало наше озеро
Ростовское! Кто ерша знает да ведает, тот всегда без хлеба обедает!"
Ерш не унывает, а на бога уповает: "Есть же, - говорит, - у меня в том свидетели
и московские крепости, письменные грамоты: налим-рыба на пожаре был, головешки
носил, и понынче он черен". Стрелец-боец, карась-палач, две горсти мелких молей,
туды же понятых (это государские посыльщики), приходят к налим-рыбе и говорят:
"Налим-рыба! Зовет тебя рыба-сом с большим усом пред свое величество". - "Ах,
братцы! Нате вам гривну на труды и на волокиту; у меня губы толстые, брюхо
большое, в городе не бывал, пред судьям не стаивал, говорить не умею, кланяться,
право, не могу". Эти государские посыльщики пошли домой; тут поймали ерша и
посадили его в петлю.
По ершовым-то молитвам бог дал дождь да слякоть. Ерш из петли-то да и выскочил;
пошел он в Кубенское озеро, из Кубенского озера в Трос-реку, из Трос-реки в Кам-
реку. В Кам-реке идут щука да осетр. "Куда вас черт понес?" - говорит им ерш.
Услыхали рыбаки ершов голос тонкий и начали ерша ловить. Изловили ерша, ершишко-
кропачишко, ершишко-пагубнишко! Пришел Бродька - бросил ерша в лодку, пришел
Петрушка - бросил ерша в плетушку: "Наварю, - говорит, - ухи, да и скушаю". Тут
и смерть ершова!
|
