Жил-был король, у него был сын-подросток. Королевич был всем хорош - и лицом и
нравом, да отец-то его не больно: все его корысть мучила, как бы лишний барыш
взять да побольше оброку сорвать. Увидел он раз старика с соболями, с куницами,
с бобрами, с лисицами. "Стой старик! Откудова ты?" - "Родом из такой-то деревни,
батюшка, а ныне служу у мужика-лешего". - "А как вы зверей ловите?" - "Да леший-
мужик наставит ле'сы[[1 - Сети, ловушки.]], зверь глуп - и попадет". - "Ну,
слушай, старик! Я тебя вином напою и денег дам; укажи мне, где ле'сы ставите?"
Старик соблазнился и указал. Король тотчас же велел лешего-мужика поймать и в
железный столб заковать, а в его заповедных лесах свои ле'сы поделал.
Вот сидит мужик-леший в железном столбе да в окошечко поглядывает, а тот столб в
саду стоял. Вышел королевич с бабками, с мамками, с верными служанками погулять
по' саду; идет мимо столба, а мужик леший кричит ему: "Королевское дитя! Выпусти
меня; я тебе сам пригожусь". - "Да как же я тебя выпущу?" - "А пойди к своей
матери и скажи ей: матушка моя любезная, поищи у меня вшей в головке. Да
головку-то положь к ней на колени; она станет у тебя в голове искать, а ты улучи
минуту, вытащи ключ у ней из кармана, да меня и выпусти". Королевич так и
сделал; вытащил ключ из кармана у матери, прибежал в сад, сделал себе стрелку,
положил на тугой лук и пустил ее далеко-далеко, а сам кричит, чтоб мамки и
няньки ловили стрелу. Мамки и няньки разбежалися, в это время королевич отпер
железный столб и высвободил мужика-лешего.
Пошел мужик-леший рвать королевские ле'сы! Видит король, что звери больше не
попадаются, осерчал и напустился на свою жену: зачем ключ давала, мужика-лешего
выпускала? И созвал он бояр, генералов и думных людей, как они присудят: голову
ли ей на плахе снять, али в ссылку сослать? Плохо пришлось королевичу - жаль
родную мать, и признался он отцу, что это его вина: вот так-то и так-то все дело
было. Взгоревался король, что ему с сыном делать? Казнить нельзя; присудили:
отпустить его на все на четыре стороны, на все ветры полуденные, на все вьюги
зимние, на все вихри осенние; дали ему котомку и одного дядьку.
Вышел королевич с дядькою в чистое поле. Шли они близко ли, далеко ли, низко ли,
высоко ли, и увидели колодезь. Говорит королевич дядьке: "Ступай за водою!" -
"Нейду!" - отвечает дядька. Пошли дальше, шли-шли - опять колодезь. "Ступай,
принеси воды! Мне пить хочется", - просит дядьку королевский сын в другой раз.
"Нейду!" - говорит дядька. Вот еще шли-шли - попадается третий колодезь, дядька
опять нейдет, и пошел за водою сам королевич. Спустился в колодезь, а дядька
захлопнул его крышкою и говорит: "Не выпущу! Будь ты слугой, а я - королевичем".
Нечего делать, королевич согласился и дал ему в том расписку своей кровью; потом
поменялись они платьями и отправились дальше.
Вот пришли они в иное государство; идут к царю во дворец - дядька впереди, а
королевич позади. Стал дядька жить у того царя в гостях, и ест и пьет с ним за
единым столом. Говорит он ему: "Ваше царское величество! Возьмите моего слугу
хоть на кухню". Взяли королевича на кухню, заставляют его дрова носить, кастрюли
чистить. Немного прошло времени - выучился королевич готовить кушанье лучше
царских поваров. Узнал про то государь, полюбил его и стал дарить золотом.
Поварам показалось обидно, и стали они искать случая, как бы извести его.
Вот один раз сделал королевич пирог и поставил в печку, а повара добыли яду,
взяли да и посыпали на пирог. Сел царь обедать; подают пирог, царь только было
за нож взялся, как бежит главный повар: "Ваше величество! Не извольте кушать". И
насказал на королевича много всякой напраслины. Царь не пожалел своей любимой
собаки, отрезал кусок пирога и бросил наземь; собака съела да тут же издохла.
Призвал государь королевича, закричал на него грозным голосом: "Как ты смел с
отравой пирог изготовить, сейчас велю тебя казнить лютою казнию!" - "Знать не
знаю, ведать не ведаю, ваше величество! - отвечает королевич, - Видно, поварам в
обиду стало, что вы меня жалуете; нарочно меня под ответ подвели". Царь его
помиловал, велел конюхом быть.
Повел королевич коней на водопой, а навстречу ему мужик-леший: "Здорово,
королевский сын! Пойдем ко мне в гости". - "Боюсь, кони разбегутся". - "Ничего,
пойдем!" Изба тут же очутилась. У лешего-мужика три дочери; спрашивает он
старшую: "А что ты присудишь королевскому сыну за то, что из железного столба
выпустил?" Дочь говорит: "Дам ему скатерть-самобранку". Вышел королевич от
лешего-мужика с подарком, смотрит - кони все налицо; развернул скатерть - чего
хочешь, того просишь: и питье и еда!
На другой день гонит он царских коней на водопой, а мужик-леший опять навстречу:
"Пойдем ко мне в гости!" Привел и спрашивает середнюю дочь: "А ты что
королевскому сыну присудишь?" - "Я ему подарю зеркальце: что захочешь, все в
зеркальце увидишь!" На третий день опять попадается королевичу мужик-леший,
ведет к себе в гости и спрашивает меньшую дочь: "А ты что королевскому сыну
присудишь?" - "Я ему подарю дудочку - только к губам приложи, сейчас явятся и
музыканты и песельники". Весело стало жить королевскому сыну: ест-пьет хорошо,
все знает, все ведает, музыка целый день гремит. Чего лучше? А кони-то, кони-то!
Чудо, да и только: и сыты, и статны, и на' ногу резвы.
Начал царь хвалиться своей любимой дочери, что послал ему господь славного
конюха. А прекрасная царевна и сама давным-давно конюха заприметила: да как и не
заметить красной де'вице добра мо'лодца! Любопытно стало царевне: отчего у
нового конюха лошади и резвее и статнее, чем у всех других? "Дай, - думает, -
пойду в его горницу, посмотрю: как он, бедняжка, поживает?" А уж известно: чего
баба захочет, то и сделает. Улучила время, когда королевич на водопой коней
погнал, пришла в его горницу, а как глянула в зеркальце - тотчас все смекнула и
унесла с собой и скатерть-самобранку, и зеркальце, и дудочку.
В это время случилась у царя беда: наступил на его царство семиглавый Идолище,
просит себе царевну в замужество. "А если не выдадут, так и силой возьму!" -
сказал он и расставил свое войско - тьму-тьмущую. Плохо пришлось царю: делает он
клич по всему своему царству, сзывает князей и богатырей; кто из них победит
Идолища семиглавого, тому обещает дать половину царства и вдобавок дочь в
замужество. Вот собрались князья и богатыри, поехали сражаться против Идолища,
отправился и дядька с царским войском. И наш конюх сел на кобылу сиву и
потащился вслед за другими. Едет, а навстречу ему мужик-леший: "Куда ты,
королевский сын?" - "Воевать". - "Да на кляче далеко не уедешь! А еще конюх!
Пойдем ко мне в гости".
Привел в свою избу, налил ему стакан водки. Королевич выпил. "Много ль в себе
силы чувствуешь?" - спрашивает мужик-леший. "Да если б была палица в пятьдесят
пудов, я б ее вверх подбросил да свою голову подставил, а удара и не почуял бы!"
Дал ему другой стакан выпить: "А теперь много ли силы?" - "Да если б была палица
во сто пудов, я б ее выше облаков подбросил". Налил ему третий стакан: "А теперь
какова твоя сила?" - "Да если бы утвердить столб от земли до неба, я бы всю
вселенную повернул!" Мужик-леший нацедил водки из другого крану и подал
королевичу; королевич выпил - и поубавилось у него силы кабы на седьмую часть.
После вывел его мужик-леший на крыльцо, свистнул молодецким посвистом: отколь ни
взялся - вороной конь бежит, земля дрожит, из ноздрей пламя, из ушей дым
столбом, из-под копыт искры сыплются. Прибежал к крыльцу и пал на коленки. "Вот
тебе конь!" Дал ему еще палицу-буявицу[[2 - Боевую палицу (Ред).]] да плеть
шелковую. Выехал королевич на своем вороном коне супротив рати неприятельской;
смотрит, а дядька его на березу взлез, сидит да от страху трясется. Королевич
стегнул его плеткою раз-другой и полетел на вражее воинство; много народу мечом
прирубил, еще больше конем притоптал, самому Идолищу семь голов снес. А царевна
все это видела; не утерпела, чтоб не посмотреть в зеркальце, кому она
достанется. Тотчас выехала навстречу, спрашивает королевича: "Чем себя
поблагодарить велишь?" - "Поцелуй меня, красна де'вица!" Царевна не устыдилася,
прижала его к ретиву сердцу и громко-громко поцеловала, так что все войско
услышало.
Королевич ударил коня - и был таков! Вернулся домой и сидит в своей горенке,
словно и на сражении не был, а дядька всем хвастает, всем рассказывает: "Это я
был, я Идолище победил!" Царь встретил его с большим почетом, сговорил за него
свою дочь и задал великий пир. Только царевна не будь глупа - возьми да и
скажись, что у ней головушка болит, ретивое щемит. Как быть, что делать
нареченному зятю? "Батюшка, - говорит он царю, - дай мне корабль, я поеду за
лекарствами для своей невесты; да прикажи и конюху со мной ехать: я ведь больно
к нему привык!" Царь послушался, дал ему корабль и конюха.
Вот они и поехали, близко ли, далеко ли отплыли - дядька приказал сшить куль,
посадить в него конюха и пустить в воду. Царевна глянула в зеркальце, видит -
беда! Села в коляску и поскорей к морю; а на берегу уж мужик-леший сидит да
невод вяжет. "Мужичок! Помоги моему горю; злой дядька королевича утопил". -
"Изволь, красна де'вица! Вот и невод готов! Приложи-ка сама к нему белые ручки".
Вот царевна запустила невод в глубокое море, вытащила королевича и повезла с
собою; а дома все дочиста отцу рассказала.
Сейчас веселым пирком, да и за свадебку; у царя ни мед варить, ни вино курить -
всего вдоволь! А дядька накупил разных снадобий и воротился назад: входит во
дворец, а тут его и схватили. Взмолился он, да поздно: духом[[3 - Быстро,
скоро.]] его на воротах расстреляли. Свадьба королевича была веселая; все кабаки
и трактиры на целую неделю были открыты для простого народа безденежно. И я там
был, мед-вино пил, по усам текло, а в рот не попало.
|
