На следующий день мама уехала на дачу к своей подруге. Сказала, что до вечера. Велела хозяйничать дома папе. А папа сказал, что пусть хозяйничают дети – не маленькие. Сам же папа засел в мастерской: он работал над новой картиной «Облачное небо и птицы над старой мельницей в ветреный вечер». Леша понял, что большого переполоха не будет, если даже он опоздает к обеду. – Но все же ты постарайся вернуться скорее, – попросила Даша. – А то я все одна да одна. – А тень-Филарет? – Да ну его! Он где-то шастает. Может быть, он за тобой увязывается незаметно. Леша подумал, что это в самом деле может быть. – Сапожки-то наденешь? – спросила Даша. – А как же! Мне все равно больше не в чем ходить, сандалии-то остались там, на Желтых Скалах… До Пристани Леша добрался без приключений. Даже бабка на станции Чьитоноги не грозила из окошка. Но Бочкин встретил Лешу с виноватым и расстроенным лицом. От досады он даже колотил себя в обтянутую тельняшкой выпуклую грудь, и внутри у него гудело. – Ужасная неприятность! Людоедов сбежал! Оказалось, что коварный Пурген Аграфенович делал вид, будто покорился судьбе, а на самом деле разрабатывал план побега. В своем кармане он отыскал семечко ядовитого табака, вырастил из него в уголке своего жилища целый куст, высушил его, размолол на крошки и старательно истолок в пыль. Этот едкий порошок Людоедов бросил в морду Лилипуту, когда тот сопровождал его на прогулке. Пока бедный пес верещал и катался по траве, беглец скрылся в лесной чаще. Где его теперь найдешь? Лилипут, увидев Лешу, заскулил и стыдливо полез под крыльцо. Конечно, ему было ужасно неловко: такой большущий, такой зубастый – и не смог задержать беглого злодея. Из-за какого-то вонючего порошка! Леша вытащил пса из-под ступеней, обнял за шею. – Не расстраивайся, Лилипутище. Фиг с ним, с Людоедовым. Он теперь такой напуганный, что все равно близко не сунется… – Оно, может быть, даже и лучше, что так обернулось, – смущенно сказал Бочкин. – А то, честно говоря, хлопот с ним. Морковку жрал по три пуда в день, половина деревни Мудрые Зайцы на него работала. Проша замучился… Леша согласился. И стал рассказывать о вчерашних делах. Похвастался сапожками. Видя, что он не очень огорчен бегством своего врага, Бочкин и Лилипут повеселели. Бочкин сказал, что на «Отважном Оресте» уже разведены пары, можно отправляться на Желтые Скалы немедля. На этот раз Бочкин проводил Лешу к дону Куркурузо (и Лилипут с ним). Главный маг и начальник станции Пристань по-приятельски поздоровались. Бочкин присел на диван. Объяснил: – Сегодня оставил дежурить Прошу. Пускай привыкает. Скоро сдаст экзамен, будет полноправным помощником начальника станции. Дон Куркурузо потирал руки и нетерпеливо поглядывал на Лешу. Корова стояла на столе. Она была покрыта ровной белой краской. А краски для росписи были тут же – темпера в пузырьках всевозможных цветов. В деревянном стакане стояло не меньше десятка разных кисточек. Леша сбросил сапожки и забрался на стол. Сел перед коровой на корточки. Накануне Леша разглядывал папины альбомы с разными народными игрушками. Были там и цветные фотографии глиняных расписных коров. И Леша уже в основном придумал, как он раскрасит это волшебное животное. Один коровий бок он сделал черным. Другой оставил белым, но украсил его двумя крупными рыжими пятнами. Темпера была, видимо, тоже волшебная – ложилась великолепно и сохла моментально. На бело-рыжем боку Леша изобразил несколько радужных кругов и пустил по всему полю крупные васильки. На черном боку нарисовал он цветы подсолнуха, причем самый большой – с веселой рожицей посредине. Хвост Леша покрыл рыжей краской, морду оставил белой, но вокруг левого глаза намалевал большущее черное пятно. Глаза он сделал синими. И они заблестели так живо, что не пришлось даже наносить искусственные блики… Может быть, Леша и не решился бы на такую смелую раскраску, но дон Куркурузо подбадривал его восклицаниями. Стоял рядом и то и дело вскрикивал: – Восхитительно! Поразительно!.. Смотрите, Бочкин, какая экспрессия красок!.. Бочкин соглашался, гулко и одобрительно покашливал. А Лилипут колотил хвостом по полу. Леша выкрасил в розовый цвет коровьи губы, и выражение морды у нее сделалось веселым и дурашливым. Леша взялся за рога. Он решил, что левый будет ярко-желтым, а правый вишневым. – Изумительно! – воскликнул дон Куркурузо, когда работа была окончена. – Только, если вас не затруднит, пометьте рога знаками. На левом нарисуйте белой краской минус, а на правом плюс. – А, это как на батарейке! Разные полюса напряжения! – Совершенно справедливо. Полюса напряжения волшебной энергии, разрывающей блокаду и соединяющей разные берега пространства… Теперь мы должны замкнуть их медной проволокой! Дон Куркурузо, шлепая туфлями, поспешил к шкафу. Начал искать на полках. Иногда бормотал: – Ах ты, досада какая… Когда нужно, ничего под руку не попадается, как назло. Леша зашарил в своей «Тысяче мелочей». Вытащил моток тонкой желтой проволоки. – Авдей Казимирович, такая годится? – Что?.. О, прекрасно, прекрасно! Вы меня опять выручаете! Позвольте… Дон Куркурузо щипцами откусил от мотка полметра. – Сейчас сделаем узелок… Вот так… А это – вот сюда… – Концы проволоки он намотал на кончики рогов. Проволока натянулась как струна. Металлический узелок оказался точно посредине. Глаза у коровы блестели так живо, что казалось даже, будто она следит за доном Куркурузо. – Ну-с, а теперь пора! – заявил дон Куркурузо торжественным тоном. И сделался строгим. И взял палочку, похожую на маленькую указку. «Волшебная палочка», – понял Леша. И заволновался. Бочкин, кажется, тоже заволновался. Встал с дивана. Лилипут перестал стучать хвостом. Дон Куркурузо поправил колпак и предупредил: – Если вокруг слегка потемнеет, не тревожьтесь, это обычное в таких случаях явление. У Леши заколотилось сердце. Дон Куркурузо плавно и величаво поднес палочку к проволоке. Кончиком коснулся узелка… Ничего не случилось. Дон Куркурузо подумал, поправил палочкой сидящее на носу пенсне. Озабоченно произнес: – Кажется, напряжение недостаточное… Увы, именно этого я и опасался. – Потому что корова неправильная? – сокрушенно спросил Леша. – Корова прекрасная! Но необходим дополнительный фактор! Иначе говоря, требуется заклинание. Оно послужит как бы трансформатором для повышения энергетического потенциала. Я, наверно, непонятно выражаюсь? Простите… – А вы знаете это заклинание? – Конечно, нет! Его просто не существует! Его надо придумать… Но, увы, заклинание это должно быть стихотворным, а в этой области у меня ни малейших талантов… – И Главный маг выжидательно глянул на Лешу. – Про что заклинание-то? – насупленно поинтересовался Леша. – Несколько строчек. В них обязательно должны быть слова «корова» и «колдовство». Леша вздохнул: – Но у меня ведь стихи получаются очень неуклюжие. – Это не важно, уверяю вас! Леша сел на пол, прислонился спиной к мохнатому Лилипуту, обнял коленки, зажмурился и зашевелил губами. Минут пять прошло в тишине. И тишина эта сплошь состояла из тревожного ожидания. Наконец Леша неловко заговорил: – Ну… если вот так… На лугу стоит корова, У нее рога. Меж рогами тонкий провод Свяжет берега. У коровы круторогой Просим одного: Пусть откроет все дороги Это колдовство… – Восхитительно!!! – завопил дон Куркурузо тонким голосом, который, кажется, называется фальцет. Он схватил Лешу за руки и заплясал с ним, высоко вскидывая ноги в полосатых штанах. Потом кинулся к погасшему очагу, торопливо отыскал там крупный уголь и бросился к стене, на которой была написана таинственная формула. – Сейчас мы начертаем ваше произведение, и тогда дело, несомненно, пойдет на лад! Встав на цыпочки, дон Куркурузо начал писать крупные печатные буквы. Из-под угля сыпалась черная пыль, а на стене строчка за строчкой появлялись Лешины стихи Наконец дон Куркурузо вытер пальцы полой халата и снова принял торжественный вид. – Ну-с, приступим… Для начала давайте вместе прочитаем эти волшебные строки. Он стал дирижировать, и все, кроме Лилипута, начали декламировать: «На лугу стоит корова…» Леша – смущенно, дон Куркурузо – громким фальцетом, а Бочкин – басовито и гулко, будто объявлял о прибытии поезда. Затем дон Куркурузо опять сделал плавное движение и палочкой тронул узелок на проволоке. – Гм… должна появиться искра… Не было искры. И вообще ничего необыкновенного не случилось. Леше только показалось, что у коровы шевельнулся хвост, но это явно потому, что Леша волновался. – Странно… – пробормотал дон Куркурузо. Он был похож на ученика у доски, который оправдывается, что «знал, но забыл». – Ничего не могу понять… Он взялся двумя пальцами за нижнюю губу. Повернулся к стене с заклинанием и формулой. Долго смотрел на нее и вдруг хлопнул себя по затылку – так сильно, что звездный колпак съехал на лоб. – Ну конечно же! Ведь в формуле написано: корень из двенадцати! А в заклинании всего восемь строк!.. Леша, на вас вся надежда. И хорошо, если бы… Ну, вы сами понимаете. Леша понимал. Ничего тут не выйдет без «Чоки-чока». Надо было сразу его как-нибудь вставить, да Леша постеснялся: вдруг Авдей Казимирович решит, что мальчишка самозванно лезет со своим колдовством. Но теперь… Леша опять зажмурился. Побормотал. И поднял с пола уголь. Начал писать на стене: Чоки-чок, чоки-чок, Сена подарю клочок. Ты за это старой сказке Новый дай скорей толчок. Леша писал старательно, как на классной доске. Следил, чтобы не было ошибок. Он был грамотный ученик. Он писал, а остальные тихо дышали у него за спиной. Только один раз дон Куркурузо прошептал: – Превосходно… Леша поставил точку остатком уголька и оглянулся. Дон Куркурузо веско произнес: – Нет никакого сомнения, что сейчас мы получим нужный эффект! И все оглянулись на корову. Коровы не было… То есть она была, но не на столе. Она ковыляла на своих толстых ногах к приоткрытой двери. Все, даже дон Куркурузо, так поразились, что несколько секунд стояли не двигаясь. Леша опомнился первый: – Держите ее! Мешая друг другу, они кинулись к выходу. При этом Лилипуту отдавили лапу, дон Куркурузо уронил колпак, а Бочкин на секунду застрял в дверном проеме. Корова неуклюже, но быстро ковыляла вниз по ступеням. Леша ухватил ее, тяжелую, шевелящуюся, за бока. – Ты куда? Кто тебе разрешил?! Корова замычала и забормотала что-то неразборчивое, но похожее на речь. И завертела головой. Дон Куркурузо наклонился над ней. – Еще раз, пожалуйста… Корова повторила непонятную фразу. Дон Куркурузо озабоченно перевел: – Она отказывается работать в таких условиях. Потому что голодная. Говорит: написали, что дадут клочок сена, и обманули. – Ой-ёй… – виновато сказал Леша. – Где же его взять, сена-то? – забеспокоился Бочкин. – Сразу не насушишь. Может, свежей травки? – У меня есть сухие целебные травы, – вспомнил дон Куркурузо, – очень душистые. Пойдем, голубушка! Корову опять поставили на стол. Дон Куркурузо достал с полки пучок травы с засохшими желтыми цветами. Запахло лугом. Корова облизнулась красным влажным языком (который Леша не лепил и не раскрашивал!). Дон Куркурузо сунул ей траву в пасть. Корова зачавкала… Она съела с дюжину травяных пучков и наконец замотала головой: больше не хочу. – Готова, голубушка? Корова кивнула. Опять наступил торжественный момент. – Ну, уж теперь-то я ручаюсь за положительный результат, – возгласил дон Куркурузо. И решительно прижал конец палочки к проволочному узелку. Затрещало! Запахло электричеством. Зажегся на узелке белый искрящийся огонек. Но… тут же пропал. И сколько ни колотил Главный маг палочкой по проволоке, больше ничего не случилось. – Да что же это за напасть такая! – в сердцах воскликнул дон Куркурузо. – По всем законам с третьей попытки должно было получиться! Корова трясла головой и, кажется, показывала рогами на стену с надписями. – Что такое? – возмутился дон Куркурузо. – Там все в абсолютном порядке, не выдумывайте, сударыня!.. Хотя… – Он придвинул пенсне ближе к глазам. – Гм… Извините, Леша, но, кажется, там ошибочка… Возможно, она и мешает… – Какая ошибочка? – смутился Леша. Ведь он так старался, когда писал! – Видите ли, слово «клочок» следует писать через «о», а у вас… Леша пригляделся. И прыгнул к стене. – Ах ты, каракатица! И здесь успела!.. Коварная буква «а» ускользнула у него из-под пальцев и бросилась к двери. На ее месте оказалась та буква, что полагается, – «о». Лилипут кинулся за беглянкой и прижал ее лапой к полу. – Не имеете права! – верещала та. – Я буду жаловаться! – А ты имеешь право лезть на чужое место?! Который раз уже! – возмутился Леша. Он схватил букву «а» за хвостик, она трепыхалась. Была она словно из бумаги от черного фотопакета. Леша решительно свернул ее в трубочку и сунул в карман, который застегивался на «молнию». – Теперь не убежишь!.. Авдей Казимирович, все в порядке, можно колдовать! – Постойте, постойте… Позвольте мне поближе посмотреть на эту странную особу. Леша опять вытащил букву «а». Она распрямилась и снова заверещала. Дон Куркурузо ухватил ее двумя пальцами и начал рассматривать поверх пенсне. Леша коротко рассказал о безобразиях «этой особы». – Да-да, неприятно… – согласился дон Куркурузо. – Но дело в том, что при добром колдовстве рядом не должно быть недовольных. А она смотрите как возмущается… Послушайте, красавица, хотите, я найду вам подходящее место? Буква запищала, что, конечно, хочет. Она всю жизнь мечтает о настоящей работе, а этот противный Леша и его сестра постоянно гонят ее и обижают… Что значит «никто не гнал с майки»?! Попробуйте вытерпеть, если вас засунут в стиральную машину! – Ну-ну, успокойтесь… Вон там, в формуле, почти стерлась ваша тезка. Видите, где корень квадратный из «а»? Я посажу вас туда. Но уж будьте добры, ведите себя прилично. Это очень важная формула. – Я буду прилично! Я всегда хотела! А они… – Хорошо, хорошо! Бочкин подтянул к стене стремянку, дон Куркурузо на нее забрался и с размаха прилепил букву «а» на нужное место. Она замерла, будто всегда там сидела. Теперь-то уж ничто не мешало совершиться колдовству. – Если и на этот раз не получится, я подам в отставку, – заявил дон Куркурузо. И уже без церемоний так хватил палочкой по проволоке, что она зазвенела гитарной струной. И огонек опять вспыхнул на узелке! Белый, трескучий! И больше не гас… А вокруг стала сгущаться мягкая темнота. Сверху, в застекленные отверстия, глянула круглая луна. – Не волнуйтесь, не волнуйтесь, – возбужденно попросил дон Куркурузо. – Кажется, получилось. Пространства открываются всегда ночью, такое правило. Эта ночь ненадолго. И он заспешил к двери. Все двинулись за ним.
|