Тихо стало. И еще страшнее, чем раньше. Леша перестал жмуриться, широко открыл глаза. Только это он и мог сделать. Кресло так держало его зажимами, что не двинешься. Леша начал глазами шарить по ярко освещенному помещению. Но стало совсем жутко от вида всяких приспособлений. А может, все это ужасный сон? Леша попытался проснуться. Не получилось. Может, все-таки зареветь? Но громко реветь все еще было стыдно. Леша только всхлипнул. И тогда услышал: – Нечего нюни распускать! Смотри сюда! Это был писклявый капризный голосок. Знакомый! – Ты где?! – Сюда смотри, балда! На надпись! Леша глянул на черную доску. «Помhщенiе для пытокъ»… Ой! «…для пыт акъ»! Нельзя сказать, что Леша сразу обрадовался. Проговорил с досадой: – Уже и сюда пролезла… – Ох и дурень! Ради тебя пролезла-то! Или не хочешь, чтобы тебя спасли? – Как ты меня спасешь? Побежишь за помощью, что ли? – У Леши появилась надежда. – Я не побегу, я теперь тяжелая, медная. Вон кто побежит… Да оглянись ты! Налево! Леша, чуть не вывихнув шею, глянул налево и назад. На освещенной стене металась кошачья тень! И только сейчас Леша различил сердитое и жалобное: «Мяу! Мяу!» – Тень-Филарет! – Он бы давно уже помчался за Ыхалом, да зацепился за тень гвоздя! Видишь?! – пищала буква «а». Леша видел. – Филаретушка, милый! Рванись! Я тебе потом новый хвост нарисую! – Мр-мяу! Мя-ау! – Тень дернулась и беспомощно замерла. – Слишком крепко ты ему хвост приколдовал! – пропищала буква. – Не может оторвать! – Что же делать? – Слушай, что делать, и больше не называй меня глупой… – Не буду! – Сейчас эти олухи-министры придут, включат щекоталку, и ты заорешь… – Не буду! – Заорешь, я сказала! Вот так: «А-а-а!» И я начну расти… – Зачем? – Не перебивай! Головой упрусь в раму. Рейка поднимется! Она прибита длинным гвоздем. А рядом с ним под штукатуркой провод! Гвоздь порвет изоляцию! – Ну и что? – И будет «коза»! – Какая еще коза? – Ка-зэ! Короткое замыкание, бестолочь! Погаснет свет, тень гвоздя пропадет! – И тень-Филарет освободится! Ура! Только ты беги скорей, Филарет! Пусть Ыхало мчится сюда со скоростью света! – Мр-мяф! – Я начинаю орать! – Не спеши! Надо, чтобы они не догадались!.. В эту минуту четверо заговорщиков отодвинули решетку и вошли. Впереди с довольным лицом шагал дон Сеял. Видимо, главным выбрали все же его. – Ну-с, рыцарь Прозрачного кота, – ехидно начал он. – Включаем кресло, или вы все скажете без этой крайней меры? – Ничего не скажу! – Господин Люмпо-Лампо… Барон подбежал к пульту и нажал кнопку. Механические руки задвигались, зашевелили волосатыми пальцами. Леше сделалось ужасно противно! Он заорал от души: – А-а-а! Виття выключил кресло. – Ну? Скажешь? – Нет… А-а-а-а-а!.. Сквозь прищуренные веки Леша видел, как буква «а» увеличивается в росте. Упирается макушкой в раму. Приподнимает лакированную рейку… Трах! Синие искры и полная тьма! И несколько секунд – полная тишина. В этой тишине Етугоро тонко сказал: – Ай, что это? Электромагниты выключились, зажимы ослабли. Леша соскользнул с кресла, метнулся к стене, присел там на корточки. Раздался мужественный голос генерала: – Объявляю чрезвычайное положение! Господин Люмпо-Лампо, зажгите запасную люмпу! То есть лампу! – Запасной нету… – Господин Люмпо-Лампо, вы идиот, – тем же тоном сообщил генерал. – Караульте дверь, чтобы мальчишка не улизнул. – Решетка тяжелая, ему не отодвинуть, – успокоил в темноте дон Сеял. А Етугоро вдруг взвизгнул: – Ай! Там чьи-то глаза! – Где? – простонал Виття. – Вон… светятся… Леша понял, что светятся его коленки. Заслонил их ладошками, потом открыл опять. Несколько раз. И тихонько протянул: – Ы-ы-ы-ы… – Ай! – пискнул Виття. – Оно мигает… и воет… – Стыдно, барон! – гаркнул генерал. – Здесь никого нет! Кроме пленника и нас… Ой! – Ай! Кто меня пнул? – Прекратите! – Хулиганство какое! – Это мальчишка! Надел сапоги и лягает нас! – Держите его! Но Леша никого не лягал. Судя по дробному топоту и звону, сапожки принялись бегать сами по себе. Наверно, они отлично видели в темноте, потому что не ошибались: давали заговорщикам точные пинки по самым подходящим местам! – Ай! – Ловите! Да не меня! Бумм! Это, кажется, генерал и Етугоро брякнулись лбами. А Виття завыл, потому что с размаху сел на скамейку с шипами. – Ой-ей-ёй-ёй! – Господа, будьте мужчинами! – Оно опять мигает! Я боюсь!.. – Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! – Это пронзительно веселилась буква «а». Она уже прыгнула с вывески и при этом ухитрилась угодить по темени маркизу. – Меня убили!.. – Господа, сохраняйте спокойствие! На Лешу мешком упал хнычущий Виття. У него из кармана вывалилась Лешина рогатка. Леша рванулся из-под Витти в другой угол, присел там. На ощупь зарядил рогатку, пальнул наугад. И, кажется, удачно. – Караул! Мне отстрелили ухо! Отставить! – заорал генерал Хвост. – Перестаньте меня пинать, я больше не буду, – совсем уже печальным голосом просил Етугоро. – Станьте цепью! Ловите негодяя! – пытался командовать маркиз дон Сеял. Но никто не успел выполнить такую разумную команду. В помещении разлился ровный желтый свет. Это повис под потолком и ярко разгорелся Лунчик Луняшкин! А у дверей стояло с дубинкой в руке Ыхало! Глаза у него горели грозной зеленью. Рядом с Ыхалом так же грозно сверкал глазами большущий серый кот! Потом кот взлетел в воздух, как мяч, и растопыренной лапой дал пощечину Витте! – Ай-яй-яй! – Мр-мяф! Пш-ш-ш… А в дверном проеме, за решеткой, трясла железные прутья и прыгала на одной, на здоровой ноге Даша. – Лешенька, держись!
|