Не рассчитывал я на такую ледовитую зиму, вот и подошли у меня к концу дрова. Привезти зимой дрова - дело нехитрое: дорога по снегу легкая, прямая. Но вот беда: не сразу сыщешь по зимнему времени хороших сухих дров, что жарко и споро будут гореть в печи. Но дрова мне все-таки привезли. Свалили у дома. И стал я их потихонечку пилить, колоть и складывать в поленницу у сарая. Люблю я эту работу - пилить и колоть дрова.

Выйдешь на мороз, положишь на низкие прочные козлы тяжелое еловое бревно, проведешь по бревну раз-другой тонкой и ловкой лучковой пилой, и останется на бревне след-отметина, какой длины отпилить чурак. 

Потом еще одну отметину оставишь, за ней еще и еще - вот так и поделишь бревно на одинаковые чураки, чтобы получились из этих чураков ровные, ладные поленья. Ну а потом пилишь. Раскидаешь бревно на чураки, отложишь в сторону пилу, передохнешь, примеришь к руке топор, поставишь чурак на чурак - и начнется самая веселая работа. 

Дрова мне привезли сухие, колкие, без сучков. Кора по бревнам давно покоробилась, отстала и не мешала топору разваливать чурак с одного удара. Быстро накидаешь посреди двора высокую горку звонких поленьев.

 Потом отгребешь ногой в сторону кору, чтобы не мешала любоваться чистыми, ровными дровами, и пойдешь домой немного остыть после жаркой работы. Сидишь дома у окна, прихлебываешь из кружки горячий чай, а сам представляешь себе, как разом займутся в печи эти еловые дрова, как будут потрескивать и постреливать искрами и как потом останутся от дров только жаркие угли. А на угли смотреть всегда интересно. 

Они будто живые: все время переговариваются, перешептываются. А потом вдруг замолкнут и погаснут. Но поворошишь их кочергой, и они снова загорятся, заговорят... Весело рядом с углями. Вот так отдыхал я дома в тепле, воображал, как будут гореть в печи мои еловые дрова, и не сразу заметил, что за окном, во дворе, крутится какая-то птичка. Вышел я во двор, осмотрелся - никого нет, только на снегу рядом с дровами остались тоненькие птичьи следы. 

Чьи эти следы? Может, воробьи успели попрыгать по снегу, пока я сидел дома и пил чай? Да откуда им взяться! Воробьи в наших местах птицы странные. Поселился я в этом доме по осени, и в то время воробьев под окнами нет-нет да и видел - прилетали они на лебеду, что росла у меня вдоль всего забора. Но навещали меня эти суетливые птички недолго - сбили с лебеды все семена и куда-то скрылись. И чего только я не делал, чтобы задержать возле своего дома воробьев, какие только кормушки не устраивал! Все напрасно. Не полюбили воробьи мой дом.

 И наверное, все потому, что стоит мой дом на открытом месте, у самой воды. Ветра здесь много. Ворона на что большая и смелая птица - и та ветер не любит. Как задует ветер с озера, так жди не жди - не увидишь здесь ни ворон, ни сорок. 

А стихнет, уймется на время ветер, вороны и сороки покажутся, посидят на заборе, подберут с кормушки корм, что готовил я все время для воробьев, и опять куда-то улетят. Как-то заглядывали ко мне осенью и синички, потинькали, попищали, постучали по стеклам, даже под крышу заглянули. Как хотелось мне, чтобы остались они рядом со мной на зиму, но и они улетели, не пожелали зимовать на открытом месте. Вот почему и задумался я: "Кто же, какие птицы заглянули ко мне в гости, да еще посреди лютой зимы?" Осмотрел я еще раз все вокруг, никого не увидел и стал убирать наколотые дрова. Уложу в поленницу с десяток поленьев, возвращаюсь за новыми. И тут повернулся я от поленницы, чтобы пойти за новыми дровами, и увидел большую желтогрудую синичку. И показалась она мне такой красивой, такой замечательной! 

Это, наверное, все оттого, что давно не видел я у себя в гостях никаких птиц. А может, и вправду моя неожиданная гостья была очень красива в своем ярком наряде, да еще на белом-белом снегу - грудка желтая, спинка лазоревая и черный галстучек по всему брюшку. Остановился я и стал ждать: "Откуда и зачем пожаловала ты ко мне в гости?" И тут синичка скок с забора туда, где кучка еловой коры лежала, повертела головкой, что-то ухватила и обратно на забор. Наверное, не надо было мне торопиться, но я все-таки поторопился к кучке коры. 

Нагнулся, поворошил кору и увидел короеда, большого, жирного, только замерзшего. Так вот ты зачем ко мне пожаловала - за короедами! И как только ты, подружка, догадалась, что вместе с дровами привез я тебе угощение? Положил я короеда на кусочек коры, отошел в сторону и стал ждать что будет? Улетит синичка или не побоится? И не побоялась. 

Слетела с забора, повернула головку направо, налево и скок к моему короеду. И тут же порх-порх на забор. Так и убирали мы вместе с синичкой дрова до самого вечера: поленница моя росла, а короедов в куче коры убывало. Закончил я работу, подмел двор от щепок, а кучку коры выметать не стал, только сдвинул чуть в сторону, чтобы дороге не мешала. Вышел утром на улицу и вижу: крутятся возле кучки коры уже две синички. 

Думал я, что третья к ним прилетит. Но третья не прилетела. А на следующий день и эти две исчезли. Поискал я их вокруг и не нашел. 

И снова принялся пилить на чураки сухое еловое полено... И почти тут же появилась на заборе синичка. А за ней другая. Откуда прилетела ко мне первая синичка, я не видел, а вот вторую заметил. Издали еще заметил, как подпрыгивает в мою сторону над сугробами маленький темный комочек. И появился он с той стороны залива, у самых кустов, что стояли среди снега редкими тонкими веточками. Выходит, прилетела ко мне синичка из леса.

 Прилетела, села на забор, посидела и раньше подруги спрыгнула на снег. К дровам сразу она не подошла - наверное, еще не верила мне, - а стала что-то разыскивать по двору. Ну, а немного погодя обе синички уже смело прыгали по горке дров, ворошили полоски еловой коры и не очень торопливо улетали от меня, когда я возвращался от поленницы за новыми дровами. Дров на этот раз я наколол много. Много собрал коры. 

И синички прыгали у меня по двору до самого вечера. А вечером - я подсмотрел - не улетели они в лес, а одна за другой шмыгнули на сеновал. 

Там мои гости и переночевали. Утром подул ветер. Пошел сильный снег. Боялся я, что синички улетят. Но не тут-то было. Только на ветру долго они не разгуливали. Попрыгают по двору, осмотрят все вокруг - и на сеновал передохнуть, а потом снова во двор. Вот так и стал я вместе с синичками дожидаться конца зимы. Угощал я их и семечками, и хлебными крошками, и даже кашей, что оставалась у меня. Но больше всего нравились им все-таки мороженые короеды. 

И стоило мне выйти на крыльцо с пилой и топором в руках, как мои друзья тут же появлялись на заборе около дров и с нетерпением ждали, когда я отложу в сторону пилу и примусь колоть дрова. Чтобы не заставлять синичек долго ждать, пришлось мне теперь поступать по-другому. 

Не стал я сразу пилить все бревно - только размечу, а потом отпилю чурак и сразу его расколю. А потом отпилю следующий...