Но завтра ничего не произошло, потому что начались каникулы. Все‑таки мне повезло. За неделю Лялька забудет, что видела нас с Наташей в парке. Мой нос придет в норму, и исчезнет повод меня дразнить. И вообще все будет хорошо. Мы с Наташей помиримся. Впрочем, чего нам мириться, если мы не ссорились? Но пока лучше с ней не встречаться. Ищете, где купить портьеры? Загляните в наш каталог. Мы знаем все о ремонте и дизайне интерьера. Пару раз папа сводил меня в театр, а все остальное время я провалялся на диване, читая книги. Когда однажды я совсем одурел от чтения, я вспомнил о Сане. Мой друг на каникулах тренировался с утра до вечера – ведь не надо было ходить в школу. Я поехал на стадион. Под трибунами был зал, и там гоняли мяч мальчишки. Саню я увидел сразу. Он был, как и все, в синих трусах и белой майке, но чуточку поменьше ростом. Вместе с мальчишками бегал невысокий юркий тренер в спортивном костюме с буквой «Д» на груди. Он был всегда там, где оказывался мяч. Я узнал его – это был Санин папа. Я присел на низкую скамейку у стены и решил подождать, пока кончится тренировка. Санин папа свистнул, и все мальчишки сгрудились вокруг него. – Я хочу показать вам редко исполняемый прием – удар через себя в падении. Это очень коварный для противника удар. Санин папа стал спиной к воротам. – Саня, пасни, – велел он сыну. Саня мягко, щеточкой, набросил мяч отцу на ногу. Санин папа подпрыгнул, взлетел над площадкой, взмахнул ногами. Вратарь даже не шелохнулся, а мяч очутился в сетке. Я не утерпел и захлопал. Великолепный удар! По телевизору ничего подобного не увидишь. Санин папа повернулся ко мне с недовольным видом. Мол, кто пустил на тренировку посторонних? Может, они отрабатывают домашние заготовки, а посторонние могут выдать их секреты командам противника. Я уже хотел объяснить Саниному папе, что я вовсе не посторонний, а, наоборот, сосед и друг его сына, и, по‑видимому, он меня просто не узнал и что я вовсе не собираюсь выдавать их тайны соперникам. Но за меня уже вступился Саня и все растолковал отцу. Санин папа улыбнулся и помахал мне рукой, из чего я заключил, что могу сидеть на скамейке, сколько угодно, а также могу аплодировать, сколько захочется. Саня подбежал ко мне: – Что случилось? – Пришел поосмотреть, как ты тренируешься, – ответил я. Ребята принялись разучивать оригинальный прием, а Санин папа подошел ко мне. Сверкнув золотыми зубами, он крепко пожал мне руку. – Не узнал, редкий гость в нашем зале. – Николай Иванович, возьмите меня в свою команду, – выпалил я. Теперь я понял, для чего пришел на стадион – ну ясно, для того, чтобы записаться в команду Саниного папы, чтобы стать сильным, смелым и ловким, короче говоря, чтобы стать настоящим мужчиной. Моя просьба смутила Саниного папу. – Видишь ли, Кирилл, это не так просто, – замялся Санин папа и за подмогой повернулся к сыну. – Это же динамовские юниоры, – объяснил мне Саня то, что я и так прекрасно знал. – Я же сам тут на птичьих правах. – Я понял, что ты хочешь заняться спортом? – спросил Санин папа. – Мы через три дня отправляемся на сборы. А вот когда вернемся, потолкуем. Я тебе обещаю свою помощь. – Значит, через три дня на берегу Черного моря? – спрашиваю я. – Да, билеты у меня в кармане, – похлопал себя по груди Санин папа. – А мама – как? – осторожно поинтересовался Саня. – При чем тут мама? – хорохорился Санин папа. – Я тебя беру, и весь разговор. Воспользовавшись тем, что тренер не следил за ними, мальчишки лениво перебрасывали мяч друг дружке. Санин папа свистнул и побежал на поле. Все сразу закипело и закрутилось. – Я тебя подожду, – сказал я Сане, и мой друг тоже включился в тренировку. Мальчишки стали отрабатывать удар через себя в падении. Но ни у кого толком этот коварный для соперника удар не получался. То один зафутболит мяч под самую крышу, то второй вообще промажет по мячу, а третий подпрыгнет, упадет и растянется на земле. Санин папа был терпелив и уже, наверное, десятый раз демонстрировал, как надо провести этот коварный для противника прием. После каждого удара Саниного папы мяч, естественно, оказывался в сетке. Я подымался и аплодировал. Моему примеру следовали и футболисты. Они хлопали бесшумно. Так стучат смычками по пюпитрам артисты оркестра, приветствуя выступление солиста. Санин папа сдержанно раскланивался, а потом решительно свистел. Мол, тренировка продолжается. Недавно Санин папа играл в команде нашего города, его приглашали в сборную. Особенно его любили мальчишки. Играл он азартно, смело, не щадил себя. В общем, играл, как мальчишка. Наконец, на ударную позицию вышел Саня. Папа набросил мяч сыну, но ударить тому не пришлось. Потому что раздался свисток. Почти у меня над ухом. Санин папа сердито повернулся – кто мешает ему проводить тренировку? Но тут же его лицо расплылось в улыбке. У входа в зал стояла Санина мама. Во рту у нее торчал судейский свисток, а в руках она держала битком набитые сумки. Я встал и поздоровался с Саниной мамой. Она была удивлена, что увидела меня здесь. – Пришел поболеть за Саню, – объяснил я. Подбежал к маме и Саня. – Повторял пройденное? – строго спросила мама. – Само собой, – махнул рукой Саня. – Когда? – не отставала мама. – В перерыве между таймами. – У нас вся жизнь в перерыве между таймами, – пожаловалась мне мама и снова взяла в оборот своего сына. – Вот бери пример со своего друга – отличник, гордость школы, родители не знают с ним забот. – Беру, – Саня выудил из маминой сумки яблоки, одно протянул мне, а от другого тут же откусил. – Они же грязные, немедленно помой, – возмутилась Санина мама, которая была хоть и спортивным, но все‑таки врачом, а потому панически боялась всякой заразы. Саня побежал мыть яблоки. К маме подошел папа. С появлением мамы, как я понял, тренировка окончилась. – Мы сейчас, только переоденемся, – сказал папа и попробовал поцеловать маму. Его первая попытка не увенчалась успехом. Мама – дородная женщина – была на голову выше папы. Но папа не сдался. Со второй попытки он дотянулся и запечатлел поцелуй на маминой щеке. Потом Санины родители сели в «Жигули» и поехали домой, а мы с Саней, пожевывая яблочки, пошли пешком. – Саня, а вашей команде подавальщики мячей не нужны? – с надеждой спросил я. – Нет, не нужны, – Саня разочаровал меня. – Мы хоть и без пяти минут профессионалы, но мячи подаем сами. – Жаль, я бы здорово подавал мячи. – Не хочется в школу идти? – догадался Саня. – Не хочется, – признался я другу. – Из‑за Наташки? – напрямую спросил Саня. Мне было известно, что Саня знает меня как облупленного. Но сейчас он попал в самую точку, то есть в девятку. – Почему из‑за Наташки? – смутился я. – У нас с ней нормальные отношения. – Ничего себе – нормальные отношения, – Саня дожевал яблоко и выбросил огрызок в урну. – Она тебя лупит почем зря, а ты улыбаешься. – Откуда тебе известно? – Слухами школа полнится, – Саня повертел по сторонам головой и перешел на шепот. – Нельзя им поддаваться, а то знаешь, что будет… – Не знаю, – невольно я тоже зашептал. – Матриархат, – с трудом выдавил из себя Саня. – Что? – поразился я. Тогда впервые было произнесено это слово, казалось, навсегда погребенное в пыли веков и оставшееся лишь в учебниках по очень древней истории. – Ма‑три‑ар‑хат, – раздельно, по слогам, словно несмышленышу, повторил Саня. – Это когда всем заправляли женщины? – переспросил я. – Они, бабы. – Так когда это было? – присвистнул я. – При царе Горохе. – Матриархат возвращается, – стоял на своем Саня. – Ну‑ка расскажи, как тебя отдубасила Наташка? – Ну уж отдубасила, – обиделся я, но все‑таки рассказал Сане, какие испытания мне устроила Наташа, как она храбро одолела трех хулиганов. Саня не разделял моих восторгов. – Вот до чего дошло, – мрачно заключил он. – Видишь, как они готовятся? А мы? Где рыцари? Я спрашиваю, где настоящие мужчины? Где? – Полным‑полно, – я был оптимистом. – Назови мне хоть троих, – спокойно произнес Саня и поднял вверх руку, готовый загибать пальцы. – Пожалуйста, номер один – твой папа, – быстро сказал я. – Чем не настоящий мужчина? Саня поколебался, но палец все‑таки не загнул. Как сын, он не комментировал свое решение. – Номер два, мой папа, – продолжал я. Саня проделал у меня перед носом какие‑то манипуляции с пальцами, и когда через мгновение глянул на его руку, то убедился, что мой друг и не собирался причислять моего папу к лику настоящих мужчин. – Наташин папа, – наконец вспомнил я. Саня с удовольствием загнул на руке палец. – Как видишь, всего один. А мальчишки? Настоящие пацаны, где они? В нашем классе, например? Я уже хотел показать на него, но Саня, как и подобает настоящему мужчине, был скромным. – О присутствующих умолчим. Я перебирал одного за другим мальчишек из нашего класса, и у каждого находился какой‑нибудь недостаток. Наконец, в растерянности я уставился на Саню. – Правильно, Наташа, – Саня высказал вслух мои мысли. – Единственный пацан в нашем классе – это девчонка. Вот до чего мы дожили. Подавленный Саниной логикой я позорно молчал. Остаток пути до нашего дома мы прошагали не разговаривая. Я не мог до конца поверить Сане. Слишком мрачную картину он нарисовал. Но совсем скоро я убедился, насколько был прозорлив мой друг.