Уже целые сутки я голодал... Я не мог больше питаться пряниками, пас- тилой и шоколадом. Признаться в этом маме и папе я не хотел. Но когда они ушли на рабо- ту, я стал шарить в буфете и на кухне между оконными рамами, где мама обычно охлаждала продукты. "Колдовство какое-то! - злился я. - Ничего нет... Нарочно едят в кафе и в столовой, чтобы я умер с голоду". На моем столе, и в буфете, и на подоконниках лежали пакеты с призами и жестяные коробки с подарками, но я не мог даже смотреть на них. На улице я теперь всегда заранее, по запаху, угадывал приближение конди- терских магазинов и тут же переходил на другую сторону. В полдень я попросил у соседки кусок обыкновенного черного хлеба. Как я мечтал теперь о простом черном хлебе! Или о картошке с жареной колбасой!.. Или о том, чтобы посидеть просто вдвоем с Валериком и пого- ворить о наших общих делах, как это бывало раньше. Но общих дел у нас с ним уже почти не осталось... Соседка черного хлеба не нашла. - Хочешь пряников? - спросила она. - Или сладкого пирога? Это было поразительно! Ведь наша соседка всегда утверждала, что для человеческого организма "пироги и пышки - это синяки и шишки". Соседка вообще любила по-своему переиначивать пословицы и поговорки. Она всегда учила свою Ренату: "На черный каравай пасть разевай!" И вдруг у нее не оказалось ни кусочка черного хлеба!.. В последнее время мои отношения с соседями резко изменились. Оба они официально заявили, что я стал наконец "нормальным жильцом". И дело было не только в том, что я расколдовал и вернул им их любимую таксу. Моих соседей очень радовало, что я уже не читал Валерику по теле- фону свои сочинения, что вообще телефон отдыхал теперь от моих разгово- ров, что уже никто не бросал в почтовый ящик "вещественные условные зна- ки" и что никто из моих приятелей не оставлял в коридоре следов от своих ботинок. Соседей радовало мое одиночество... В тот день я решил не идти на Елку за призами и подарками. А пошел прямо в кинотеатр "Юный друг". У входа меня поджидала подруга маминой юности. Лицо у тети Даши было бледное и расстроенное. - Что случилось? - спросил я. - У меня неприятности по работе, - сообщила тетя Даша. - Из-за тебя никто не покупает билеты на места в последнем ряду. Получается недогруз зрительного зала! - Из-за меня? - Да, по всему району прошел слух, что у нас в последнем ряду "опас- ная зона". - Но при чем же здесь я? - Перестань подсказывать зрителям, кто там, на экране, будет же- ниться, а кто разводиться, кто куда уедет и кто кого убьет... Зачем же ты забегаешь вперед и рассказываешь им содержание? Чтобы меня уволили с работы? В кинотеатре "Юный друг" фильмы шли примерно по неделе - таким обра- зом, каждый из них я смотрел не меньше семи раз. Однажды я обратился к Деду-Морозу с просьбой, чтобы кинокартины не повторялись. - О, я рад был бы тебе пойти навстречу! - ответил он. - Но где же взять столько фильмов? Ты и так смотришь абсолютно все, на которые дети до шестнадцати лет допускаются... - Тогда покажи мне то, на что дети не допускаются! - воскликнул я. - О, этого я не могу... Я же дисциплинированный волшебник! Дед-Мороз не выполнил моей просьбы, поэтому все, что происходило на экране, я выучивал почти наизусть и во время сеанса объяснял своим сосе- дям, что будет дальше. Но, вместо того чтобы поблагодарить меня, они возмущались: - Перестань шептать! Сидит на каком-то странном стуле, между рядами и еще шепчет. Надо позвать администратора! Я ожесточился: "Почему это всем должно быть в кино интересно, а мне одному скучно и неинтересно? Нарочно буду подсказывать!.." И вот места по бокам от служебного стула опустели... Получилось, что я не только езжу в персональном троллейбусе, но и сижу в персональном ряду! Тогда я начал рассказывать о предстоящих на экране событиях ребя- там, которые сидели впереди меня. И вот какая из всего этого получилась неприятность: подруга маминой юности могла потерять работу. Что стоило ей вообще выгнать меня со свое- го служебного стула? И больше никогда в жизни не пускать меня на этот особый стул? Казалось бы, ничего... Но Дед-Мороз не разрешал ей так пос- тупить. Да, только Валерик оказался и дедморозоустойчивым! Но почему? - Ты рассказывай мысленно, про себя, - робко советовала мне тетя Да- ша. Я обещал. В тот день впереди меня сидели какие-то мальчишки. А по обе стороны от служебного стула места опять пустовали: здесь была "опасная зона". Когда начал медленно гаснуть свет, почти все мальчишки, седевшие впе- реди, обернулись ко мне. И один из них предупредил: - Попробуй только подскажи! - Очень мне нужно! - ответил я. В самый разгар картины, когда на экране враги напали на след героя, мальчишки стали перешептываться между собой: "Его поймают! Его най- дут!.." И тут я не выдержал: - Не бойтесь! Его не поймают. Он спрячется... - Попробуй только выйди на улицу после сеанса! - ответили мне в тем- ноте. На всякий случай я не стал дожидаться конца сеанса. - Ничего, мы тебя и завтра найдем! - прошипел мне вдогонку все тот же парень. Он знал, что я хожу в кино ежедневно. "Скажу маме, что зрители меня травят!" - решил я. И без всякого сожа- ления навсегда распрощался со служебным стулом подруги маминой юности... А в доме у нас в тог день происходило что-то необычайное. То и дело я слышал за дверью на лестнице топот ног. "Ишь ты, - думал я о Валерике, - сидит себе дома, как командир в штабе, а к нему бегут, топают ногами! Что у них там происходит?" Время от времени на лестнице раздавалось мяуканье и собачий лай. Ре- ната задвигала своими обвислыми ушами и вместе со мной стала напряженно прислушиваться. Я чуть приоткрыл дверь и в щелочку стал наблюдать за ребятами. Что это они так торжествуют? Чему так радуются? Наверно, устроили конкурс животных: доя зоопарка отбирают!.. Увидев, что Мишка-будильник тащит на руках пятнистого щенка, я высу- нулся на лестницу: - Леопарда несешь? У Мишки была радостная и, я бы даже сказал, ликующая физиономия. - Что это у вас... такое? - спросил я. - Завтра открываем кружок юнукров! И "комнату смеха" тоже. - А сегодня что? Генеральная репетиция? - Да, готовимся. - Очень уж много у вас беготни, - сказал я. - Двадцать часов восемнадцать минут! - сообщил мне на прощание ликую- щий Мишка. И скрылся за поворотом лестницы. А я бросился к телефону. "Сейчас выпрошу у Деда-Мороза... В порядке самого исключительного исключения!" - решил я. И набрал свои привычные двойки. - "Стол заказов" сегодня закрыт: санитарный день! - ответил мне голос Снегурочки. "Додумались! Устроили свой санитарный день как раз накануне такого дня! - со злостью думал я. - Чистюли какие! И что они там, интересно, моют? Дезинфицируют бороду Деда-Мороза?.." На лестнице не прекращался топот моих приятелей. "Ой, как здорово! Как потрясающе!.." - повизгивали девчонки. "Подумаешь, телячьи восторги! Какой-то там кружок, "комната смеха и страшных рассказов"! Что такого особенного? - рассуждал я. - Чего они так ликуют? Придумали себе праздник и радуются. Я вот могу хоть каждый день ходить в настоящий театр, в настоящий цирк, могу хоть каждый день устраивать себе праздники... И то не радуюсь! Не бегаю как угорелый по лестнице!" Но когда сверху раздалось пение, я не выдержал и побежал туда, к Ва- лерику...
