- Ты обозналась! - в ужасе закричала соседка. - Милая Рената! Пригля- дись к нам повнимательней: это же мы, твои самые близкие люди... Но такса рассвирепела и не желала вглядываться в лица моих соседей. Она рычала так грозно и непримиримо, что они с криками: "Она заболела! Ее кто-то укусил!" - ринулись в комнату и захлопнули за собой дверь. Соседи привыкли сваливать все свои беды на меня, и я удивился, что они, прячась в комнате, не заявили, что это я укусил их собаку. Я вышел в коридор и поманил таксу к себе. Она подбежала и стала лас- ково, покорно вилять своим куцым хвостом. В этот момент соседка выгляну- ла в щелку и закричала своему мужу: - Смотри, смотри, он околдовал нашу Ренату! Если б она только знала, как точны были ее слова! Короче говоря, через час я повел Ренату к ее любимому столбику. А еще через час выяснилось, что она принимает пищу только из моих рук. Я с удовольствием кормил ее своими призами и подарками, которые уже начинали мне немножко надоедать. - Если бы она была бешеная, - через дверь объяснял я соседям, - она бы кусала всех. А вот посмотрите: она же меня не кусает. Значит, Рената просто разлюбила вас и полюбила меня! Ведь у людей так бывает? А собака - друг человека: значит, и с ней это может случиться. За дверью раздались рыдания соседки. Мне даже стало ее жалко. Но я знал, что только при помощи Ренаты смогу проникнуть в кружок юнукров, участвовать в представлениях и парадах юных укротителей. Ночь такса провела у меня под кроватью. Как ни заманивали ее соседи на старую лежанку, она твердо решила переменить квартиру. На следующий день соседи привели к таксе своего знакомого ветеринара. Он осмотрел собаку и сказал: - Мне бы такое здоровье! - Но в чем же дело? - воскликнула соседка. - У собаки тоже есть сердце, - ответил ветеринар. - Да, сердце, кото- рому не прикажешь! Вы хотите, чтобы такса осталась в вашей квартире? - Да, конечно... Разлука с ней была бы невыносима! - Тогда уступите ее вашему юному соседу. Это единственный выход. Рената стала моей! Прежде всего я дал таксе новое имя. Юнукры называли мирных домашних животных грозными именами хищников: рыжих кошек - Львицами, пятнистых - Тигрицами. Я назвал свою таксу Рысью. По десять раз в день выводил я таксу во двор, надеясь, что нас с ней увидит Валерик. Я подводил Рысь к ее любимому столбику, но она равнодуш- но отворачивалась от него, давая мне понять, что столько раз в день этот столбик ей вовсе не нужен. А Валерика во дворе не было: должно быть, он с утра до вечера готовился к своему знаменитому дню юнукров. Тогда однажды я вывел таксу во двор совсем рано, в тот час, когда Ва- лерик должен был бежать на уроки. Рысь со всех ног помчалась к столбику (за ночь она успевала по нему соскучиться), а я стал дежурить возле подъезда, чтобы не пропустить Ва- лерика. Наконец он появился... Хоть в запасе у меня было всего несколько минут (Валерик торопился в школу), я решил начать не с самого главного. - Что это у тебя в руках? - спросил я. - Такое... свернутое в трубоч- ку... - Это плакаты для нашей будущей "комнаты смеха и страшных рассказов". - Смеха и страшных рассказов? - Ну да. Мы открываем ее специально для юнукров. Юный укротитель дол- жен быть всегда веселым и храбрым! В этой комнате он иногда будет весе- литься, а иногда страшные рассказы будут закалять его волю! Я насторожился. Дело в том, что я очень любил смеяться. Я мог сме- яться целыми часами, и иногда в самых неподходящих местах: например, на уроке или где-нибудь на сборе. И страшные истории Валерика "с продолже- нием" я тоже мог слушать до бесконечности. Поэтому я сказал: - Но ведь мне тоже нужно закалить свою волю! Ты сам говорил об этом... Вы пустите меня туда, в эту комнату? - Видишь ли, - начал объяснять Валерик своим как бы вечно извиняющим- ся голосом, который моя мама называла вежливым, интеллигентным и непохо- жим на мой. - Мне очень неудобно тебе отказывать... Но у нас будет не просто веселая комната. Там, на стенах, будут вывешены всякие плакаты. Как раз вот эти, которые у меня в руках...
