Смотри, – угрожающе заявил Волька, – будет скандал! – Пусть будет, что будет, – ответил Хоттабыч, и в тот же миг вратарь «Зубила» поскользнулся на совершенно сухом месте и пропустил в ворота третий мяч. – Ах так? – заскрежетал тогда зубами Волька. – Значит, по-хорошему ты не хочешь? Ладно! Он вскочил на скамью и, указывая пальцем на Хоттабыча, закричал: – Граждане!

 Он все время подыгрывает «Шайбе»! Обратите, граждане, внимание на этот возмутительный факт! – Кто подыгрывает? Судья подыгрывает? Что вы говорите? Оказывается, судья подыгрывает! – взволновались кругом. – Да нет же, не судья! – кипятился Волька. – При чем здесь судья?! Это вот этот старичок подыгрывает… Отстаньте от меня, пожалуйста! Последняя фраза относилась к Сереже и Женьке, которые испуганно дергали своего приятеля за рукав. 

Они понимали, что ничего путного из ссоры между ним и стариком не получится. Но Волька не унимался, хотя теперь уже никто не относился серьезно к Волькиным словам. – Так ты говоришь, – покатывались все кругом со смеху, – так ты говоришь, что старичок отсюда, из восьмого ряда северной трибуны, почем зря передвигает ворота? Хи-хи-хи! 

Он, наверно, в кармане такой штепсель особенный имеет, чтобы управлять воротами на расстоянии? Может быть, это он и мячики давеча на поле понакидал? – Ну да, он! – ожесточенно подтвердил Волька, вызвав новые взрывы смеха. – А землетрясение в Чили тоже его рук дело?

 Охо-хо-хо! Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! – Нет, в Чили не он, – честно разъяснил Волька. – Землетрясение – это от катастрофических сдвигов почвы. 

Тем более в Чили. А он совсем недавно из бутылки вылез. – Ну вот что, паренек, – посоветовал Вольке один пожилой болельщик, когда смех немного утих, – ты лучше сам не лезь в бутылку, не срамись перед людьми, не говори глупостей и не мешай следить за игрой. Там, брат, сейчас такое делается, что и без тебя тошно. 

Гражданин тоже болел за «Зубило». Действительно, до конца тайма оставалось еще целых одиннадцать минут, а счет уже был 14:0 в пользу «Шайбы». С командой «Зубила» происходили все время какие-то странные вещи.

 Она как бы разучилась играть: пасовка поражала своей беспомощностью и нелепостью, игроки то и дело падали, как будто они только сегодня научились ходить. А потом совершенно непонятно повела себя защита. Боевые беки и хавбеки стали при одном виде мяча испуганно шарахаться в сторону, как от бомбы, которая вот-вот должна разорваться. 15:0! 16:0! 18:0! 23:0! В среднем, каждые сорок секунд в ворота «Зубила» падали мячи, как яблоки падают в корзины в саду во время уборки. Что стало с вратарем? Почему он прижался лицом к боковой штанге и только вскрикивает: «Ой, мама!» – каждый раз, когда бьют по его воротам?

 Почему он вдруг, ни с того ни с сего уходит с задумчивым лицом из ворот каждый раз в самый решающий момент? – Мазила! – кричали ему со всех трибун. – Марала! Как ты играешь? Но он, прославленный вратарь первого класса, продолжал выходить нетвердым шагом из ворот в сторону, лишь только приближались шайбовцы. – Ты что, очумел, Гришка, что ли? – бесновался за сеткой Егорушка, и вратарь отвечал ему со стоном: – И верно, очумел. Меня все время как будто кто за шиворот волочит. Я упираюсь, а он меня толкает из ворот. Я к мячу, а он меня к штанге прижимает так, что не оторваться. – Ой, и худо же тебе, Гриша! – И не говори…

 Срам-то какой, скандал на всю Европу! Но вот наконец зубиловцы прорвали фронт нападения и полузащиты «Шайбы» и яростно повели мяч к ее воротам. Защита шайбовцев от долгого бездействия разложилась и не смогла быстро мобилизовать свои силы на борьбу с неожиданной опасностью. А вратарь – тот и вовсе сидел себе спокойно на травке и лузгал дынные семечки. Пока он, давясь непрожеванными семечками, вскакивал на ноги, зубиловцы ударили по незащищенным воротам, в самый центр. – Хоттабыч, миленький, дорогой, дай зубиловцам хоть размочить игру! – взмолился в этот момент Волька.

 Но Хоттабыч прикинулся, будто ничего не слышит, и мяч, летевший в центр ворот, неожиданно свернул к левой штанге и ударился об нее с такой силой, что пролетел через все поле, старательно облетая всех встречавшихся на его пути зубиловцев, как если бы он был живой, и плавно и мягко вкатился в многострадальные ворота «Зубила». 24:0! При игре равных примерно по силе команд этот счет просто поражал.

 И тогда Волька совершенно вышел из себя. – Я требую… я, наконец, категорически приказываю тебе немедленно прекратить это издевательство! – прошипел он, глотая слезы, Хоттабычу. – А то я навсегда прекращаю с тобой знакомство. Выбирай: я или «Шайба»! – Ты ведь сам болельщик, о прекраснейший из гневающихся.

 Так неужели ты не можешь меня понять? – запротестовал Хоттабыч с отчаянием, но, почуяв по Волькиному тону, что на сей раз действительно может прийти конец их дружбе, он простонал: – Я смиренно жду твоих дальнейших приказаний. – Зубиловцы не виноваты, что ты болеешь за «Шайбу», а ты их опозорил перед всей страной. Сделай так, чтобы все видели, что они не виноваты в своем проигрыше. – Слушаю и повинуюсь, о юный вратарь моей души. Еще не замолкла сирена судьи, извещавшая о конце первого тайма, как все одиннадцать игроков команды добровольного физкультурного общества «Зубило» дружно начали чихать, кашлять и сморкаться. 

Кое-как построившись в затылок и вяло перебирая ногами, они поплелись унылой рысцой, непрерывно чихая, сморкаясь и кашляя, в свою раздевалку. Через минуту туда вызвали врача: вся команда чувствовала себя нездоровой.

Врач пощупал у всех пульс, предложил всем снять майки, потом осмотрел у всех полость рта и, в свою очередь, вызвал в раздевалку судью. – Вот что, Лука Евгеньевич: придется матч отложить, а сегодняшний счет признать недействительным. – А позвольте узнать, почему? – удивился судья. – А потому, – растерянно произнес врач, – что команда «Зубила» не может быть по крайней мере семь дней выпущена на футбольное поле – она вся сплошь больна. – Больна? Чем? – Очень странный медицинский случай, Лука Евгеньевич.

 Все эти одиннадцать вполне взрослых товарищей одновременно заболели детской болезнью – корью. Я бы, Лука Евгеньевич, сам не поверил, если бы только что не осмотрел их всех самым тщательным образом. Редкий факт, когда одиннадцать взрослых спортсменов вторично в своей жизни и одновременно заболели корью, а на другой день проснулись совершенно здоровыми, был подробно описан в статье известного профессора Л. И. Коклюш, напечатанной в научном медицинском журнале «Корь и хворь». 

Статья называется «Вот тебе и раз!» и пользуется таким успехом, что в библиотеках номер журнала с этой статьей совершенно невозможно достать: он все время находится на руках. Так что вы, дорогие читатели, лучше всего его и не ищите. Все равно не найдете. 

Только зря время потратите.