Выбор сказок

Категории раздела
Линдгрен Астрид [2]
Братья Гримм [20]
Шарль Перро [2]
П. Амагуни [12]
ЧАО - победитель волшебников
АНЯ из Зеленых Мезонинов [38]
Люси Мод Монтгомери
Ганс Христиан Андерсен [56]
Сказки
Вероника Батхен [10]
Сказки
Страна Оз [340]
Баум Л.Ф.
Алиса в стране чудес [12]
Льюис Кэррол
Золотой горшок [12]
Эрнст Теодор Амадей Гофман
Академия пана Кляксы [13]
Ян Бжехва
Разные зарубежные [33]
ДЕТИ СТЕКЛОДУВА [21]
Мария ГРИПЕ
Новая энциклопедия для девочек [38]
Костёр в сосновом бору [37]
Приключения Чиполлино [30]
Старик Хоттабыч [55]
Скандинавия [25]
Орден Жёлтого Дятла [56]
Виталий Бианки (Сказки) [95]
Весёлое мореплавание Солнышкина [49]
Пропавшая Принцесса Страны Оз [30]
Торт в небе [67]
Город Королей [30]
Воспоминания о камне [35]
Александр Ферсман
Завтрашние сказки [132]
Абхазские народные сказки [33]

Воити


Последнее прочитанное
ЧУЖАЯ БЕДА
НЕЗАРЫТАЯ МОГИЛА
СТРАШИЛА - ИНЖЕНЕР
ПЕРВОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ЭЛЛИ В ВОЛШЕБНУЮ СТРАНУ
БОЛЬШОЙ СОВЕТ
ПРИКАЗ КОМЕНДАНТА
ВЕЛИКАЯ ПУСТЫНЯ
ВОЮЮЩИЕ ДЕРЕВЬЯ
ТЯЖКИЙ ТРУД ТИК-ТОКА
Золушка
СУП ИЗ КОЛБАСНОЙ ПАЛОЧКИ
СКОРОХОДЫ
ПОБЕГ создание и продвижение сайтов
РАЗЪЯРЕННЫЙ РУГГЕДО

Статистика

Онлайн всего: 6
Гостей: 6
Пользователей: 0

Начало сказки

Попасть в сказку

Вход
Добро пожаловать Гость | RSS


Сказки


Вторник, 19.03.2024, 06:01
Главная » Файлы » АНЯ из Зеленых Мезонинов

Концерт в гостинице
07.11.2010, 10:24
бесплатные частные и коммерческие объявления

- Непременно надень свое белое кисейное платье, Аня, - настойчиво советовала Диана. Обе они находились в Аниной комнатке в мезонине. На сад еще только начинали опускаться сумерки - прелестные желтовато-зеленые сумерки под ясным, безоблачным, лазурным небом. Над Лесом Призраков висела большая круглая луна, которая медленно разгоралась, постепенно сменяя свое бледное свечение на ослепительный серебряный блеск. Воздух был полон сладких звуков летнего вечера - щебета засыпающих птиц, шелеста капризных ветерков, доносящихся издали голосов и смеха. Но в Аниной комнате шторы были опущены и горела лампа, там были заняты важным делом - туалетом. Комнатка в мезонине имела теперь совсем другой вид, чем четыре года назад, когда Аня почувствовала, что нагота стен пронимает ее своим негостеприимным холодом до глубины души. Постепенно сюда закрались перемены, и Марилла согласилась на них безропотно, так что наконец комнатка превратилась в настоящее гнездышко, милое и уютное, какого только может пожелать юная девушка. Бархатный ковер в пунцовых розах и пунцовые шелковые шторы - давние Анины мечты - разумеется, не воплотились в жизнь. Но ее мечты менялись по мере того, как она росла, и скорее всего, она и не жалела о несбывшемся. Пол был покрыт красивой циновкой, а занавески, мягкими складками спускавшиеся с высокого окна и чуть колыхавшиеся от легких дуновений ветерка, были из бледно-зеленого муслина. Стены отнюдь не были увешаны гобеленами из золотой и серебряной парчи, но оклеены со вкусом подобранными обоями, на которых были изображены цветущие яблоневые ветки, и украшены несколькими хорошими картинами, подаренными Ане миссис Аллан. Почетное место в комнате занимала фотография мисс Стейси, перед которой Аня в знак своего глубокого чувства всегда ставила свежие цветы. В этот вечер букет белых лилий разливал по комнате чуть слышный запах, словно аромат мечты. Не было здесь и "мебели красного дерева", ее заменяли выкрашенный в белый цвет шкафчик с книжками, плетеное кресло-качалка с подушками, туалетный столик, покрытый белой муслиновой салфеткой с оборками, старинное зеркало в золоченой раме с нарисованными на его верхней части пухлыми розовыми купидонами и фиолетовыми виноградными кистями, прежде украшавшее комнату для гостей, и низкая белая кровать. Аня собиралась на концерт, который должен был состояться в гостинице Уайт Сендс. Концерт устраивали отдыхающие с целью сбора средств для шарлоттаунской больницы. Для участия в нем были приглашены молодые таланты со всей округи. Берта Сампсон и Перл Клэй из баптистского хора Уайт Сендс были приглашены петь дуэтом, Милтон Кларк из Ньюбриджа должен был исполнить соло на скрипке, Уинни Блэр из Кармоди собиралась спеть шотландскую балладу, а Лаура Спенсер из Спенсерваля и Анна Ширли из Авонлеи были приглашены декламировать. Как некогда выразилась Аня, это была "эпоха в ее жизни", и вся она трепетала от восторга и волнения. Мэтью был на седьмом небе от радости и гордости по поводу чести, которой удостоилась его Аня, да и Марилла не отставала от него, хотя скорее умерла бы, чем признала это, и твердила, что не считает приличным, чтобы столько молодежи толкалось в гостинице без всякого надзора со стороны кого-нибудь из старших. Аня и Диана должны были ехать на концерт вместе с Джейн Эндрюс и ее братом Билли в их четырехместной коляске. На концерт ехали также еще несколько юношей и девушек из Авонлеи. Должны были прибыть многочисленные слушатели из города, а после концерта исполнителей ожидал ужин. - Ты действительно думаешь, что кисейное будет лучше всего? - спросила Аня с тревогой. - Мне кажется, что оно не такое красивое, как мое голубое в цветочек из муслина, и уж конечно не такое модное. - Но оно тебе гораздо больше идет, - заявила Диана. - Оно такое мягкое, легкое и хорошо облегает фигуру. Муслин жесткий, и у тебя в нем такой вид, будто ты нарочно "вырядилась". А кисейное выглядит так, словно ты в нем и родилась. Аня вздохнула и уступила. Диана благодаря замечательному вкусу начинала пользоваться репутацией знатока в вопросах одежды, и многие искали ее совета. Сама она в этот вечер выглядела прелестно в платье ярко-розового цвета - цвета, от которого Ане навсегда пришлось отказаться. Но Диана не принимала участия в концерте, а потому ее внешность имела гораздо меньше значения. Все ее старания были обращены на Аню, которая, как провозгласила Диана, должна была, к чести Авонлеи, быть одета и причесана с королевским вкусом. - Вытяни эту оборку чуточку побольше... вот так; давай я завяжу пояс; теперь туфли. Я хочу заплести тебе две толстые косы, поднять их и перевязать посередине большими белыми бантами... нет, не выпускай этот локон на лоб... просто сделай мягкий пробор. Из причесок, какие ты делаешь, эта идет тебе больше всего, и миссис Аллан говорит, что с таким пробором ты выглядишь как мадонна. Эту маленькую розочку я приколю тебе над ухом. У меня на кусте была всего одна, и я берегла ее для тебя. - Как ты думаешь, надеть мне на шею нитку жемчуга? - спросила Аня. - Мэтью привез ее мне из города на прошлой неделе. И я. знаю, ему было бы приятно увидеть, что я ее надела. Диана выпятила губки, склонила свою черную головку набок с критическим видом и наконец высказалась в пользу жемчуга, который вследствие этого обвил стройную молочно-белую Анину шейку. - Есть что-то стильное в тебе, Аня, - сказала Диана с независтливым восхищением. - У тебя такая чудесная посадка головы. Я думаю, это из-за твоей фигуры. Я просто коротышка. Я всегда этого боялась, но теперь знаю, что такой и останусь. Ничего не поделаешь, придется с этим смириться. - Но зато у тебя такие ямочки, - сказала Аня, глядя на хорошенькое оживленное лицо, склонившееся над ней, и любовно улыбаясь. - Прелестные ямочки, как углубления в креме. Я оставила всякие надежды когда-нибудь обрести ямочки. Моя мечта о них никогда не сбудется, но так много моих желаний исполнилось, что я не должна роптать... Ну, теперь я готова? - Вполне готова, - заявила Диана. В эту минуту на пороге появилась Марилла, все та же сухопарая фигура с еще более седыми волосами и не менее угловатая, чем прежде, но с гораздо более мягким выражением лица. - Заходите и посмотрите на нашу чтицу, Марилла. Ну, не прелесть ли? Марилла не то фыркнула, не то что-то проворчала. - Выглядит она прилично и скромно. Мне нравится, когда она так причесана. Но боюсь, она испортит все платье, пока будет ехать: вечером и пыль, и роса. Да и слишком тонкое оно для таких сырых ночей, как сейчас. Кисея - самая непрактичная ткань на свете, и я это сказала Мэтью, когда он собирался ее покупать. Но теперь бесполезно ему что-нибудь говорить. Было время, когда он принимал мои советы, но теперь он покупает вещи для Ани, невзирая ни на что, и торговцы в Кармоди знают, что могут всучить ему что угодно; стоит только сказать, что вещь красивая и модная, и Мэтью, не задумываясь, выложит за нее деньги... Не испачкай подол о колеса, Аня, и надень теплый жакет. Затем Марилла отправилась вниз, с гордостью думая, как прелестно выглядит Аня, и жалея, что сама не может поехать на концерт, чтобы послушать, как будет декламировать ее девочка. - Боюсь, и в самом деле слишком сыро для моего платья, - сказала Аня с беспокойством. - Ничуточки, - отвечала Диана, поднимая штору. - Чудесный вечер, и не будет никакой росы. Смотри, какая луна. - Я так рада, что мое окно выходит на восток, прямо на рассвет, - сказала Аня, подходя к Диане. - Чудесно, что каждое утро можно видеть, как солнце появляется из-за тех длинных холмов и сияет, разгораясь, через острые вершины елей. И каждое утро солнце бывает какое-то новое, и я чувствую, словно душа моя купается в этом разливе первого утреннего солнца. Ах, Диана, я так люблю эту комнатку! Даже не знаю, как я смогу обойтись без нее, когда со следующего месяца перееду жить в город. - Не говори сегодня об отъезде, - взмолилась Диана. - Не хочу об этом думать! Я чувствую себя от этого такой несчастной, а сегодня мне хочется хорошо провести вечер. Что ты будешь декламировать? Ты очень волнуешься? - Ничуть. Я так часто выступала перед публикой, что уже не испытываю никакого беспокойства. Я решила прочесть "Обет девушки". Это такое трогательное стихотворение. Лаура Спенсер собирается читать что-то смешное, но я предпочитаю заставлять людей плакать, а не смеяться. - А что ты прочтешь на бис? - Они и не подумают вызывать меня на бис, - усмехнулась Аня, которая в глубине души лелеяла надежду, что ее все-таки вызовут, и уже видела в мечтах, как она рассказывает об этом Мэтью на следующее утро за завтраком. - Ах, вот уже Билли и Джейн едут... Я слышу стук колес. Пойдем! Билли Эндрюс настаивал, чтобы Аня непременно села рядом с ним на переднем сиденье, поэтому она с неохотой, но уступила его просьбе. Она гораздо охотнее села бы сзади вместе с девочками, где могла бы смеяться и болтать сколько душе угодно. С Билли же не могло быть и речи о том, чтобы смеяться или болтать. Это был рослый, полный, крепкий двадцатилетний парень с круглым невыразительным лицом и в высшей степени досадным отсутствием дара поддерживать беседу. Но он безмерно восхищался Аней, и его распирало от гордости при мысли о перспективе подкатить к гостинице, имея рядом с собой эту прелестную, стройную и прямую фигурку. Аня, повернувшись боком, ухитрялась болтать с девочками, а порой из вежливости обращалась и к Билли, который усмехался или похохатывал, но ни разу не сумел вовремя придумать, что сказать в ответ. Но вопреки всему, Аня сумела получить удовольствие от поездки. Это был вечер, предназначенный для удовольствий. На дороге было полно экипажей, направлявшихся к гостинице, и повсюду раздавался и эхом повторялся серебристый, ясный смех. Когда они подъехали к гостинице, все здание сверкало огнями. Их встретили дамы из комитета по организации концерта, одна из которых забрала Аню в исполнительскую уборную, где было полно членов шарлоттаунского симфонического клуба; и среди них Аня вдруг почувствовала себя неуверенной, испуганной и провинциальной. Платье ее, которое в комнатке в мезонине казалось таким красивым и элегантным, теперь выглядело простеньким и заурядным - слишком простым и заурядным, думала она - среди всех этих шелков и кружев, которые блестели и шелестели вокруг нее. Что была ее нитка жемчуга в сравнении с бриллиантами красивой величавой дамы, стоявшей рядом с ней? И какой убогой должна была выглядеть ее единственная крошечная розочка рядом со всеми этими великолепными оранжерейными цветами, украшавшими платья других дам! Аня сняла шляпу и жакет и, чувствуя себя несчастной, отступила в уголок. Как ей хотелось оказаться снова в белой комнатке Зеленых Мезонинов! Еще хуже пришлось ей на эстраде большого концертного зала гостиницы, где она оказалась вслед за этим. Электрические лампы слепили глаза, запах духов и шум зала одурманивали. Ей гораздо больше хотелось сидеть среди публики рядом с Дианой и Джейн, которые, похоже, чудесно проводили время. Она оказалась стиснутой между полной дамой в розовых шелках и высокой девицей в белом кружевном платье и с презрительной миной на лице. Полная дама время от времени поворачивала голову и разглядывала Аню в лорнет, так что та, задетая за живое этим критическим исследованием, каждый раз чуть не вскрикивала. Все это время девица в белых кружевах довольно громко беседовала с другой своей соседкой о сидящих в зале "деревенских увальнях" и "сельских красотках" и с выражением скуки на лице высказывала предположения о том, как будет "забавно" послушать выступления объявленных в программе местных талантов. Аня почувствовала, что будет ненавидеть эту девицу в кружевах до конца своих дней. К несчастью для Ани, случилось так, что остановившаяся в эти дни в гостинице профессиональная чтица тоже согласилась выступать на концерте. Это была стройная темноглазая женщина в чудесном платье из блестящей серой ткани, словно вытканной из лунных лучей, с драгоценными камнями на шее и в волосах. У нее был изумительно гибкий голос и необыкновенная сила выражения; ее выступление привело публику в бурный восторг. Аня со сверкающими глазами, совершенно забыв на это время о себе и своих тревогах, слушала ее с восхищением. Но когда чтица кончила, Аня закрыла лицо руками. Нет, она никогда не сможет выступать после этого... никогда! Да как она могла думать, что умеет декламировать? Ах, если бы только оказаться снова в Зеленых Мезонинах! И в этот неудачный момент было объявлено ее выступление. Сама не зная как, Аня (она не заметила, как удивленно вздрогнула и виновато взглянула на нее девица в белых кружевах; но даже если бы и заметила, то не поняла бы тонкого комплимента, косвенно выразившегося в этой реакции) поднялась и неуверенно вышла вперед. Она была так бледна, что Диана и Джейн, сидя на своих местах в зрительном зале, схватились за руки в порыве сочувствия. В эту минуту Аня была жертвой всеподавляющего приступа сценического волнения. Хоть она и часто выступала перед публикой, никогда прежде ей не случалось оказаться лицом к лицу с такой аудиторией, как в этом зале, и это зрелище повергло ее в полную беспомощность. Все было таким необычным, таким ослепительным, таким обескураживающим - эти ряды дам в вечерних туалетах, это критическое выражение лиц, вся эта атмосфера богатства и культуры. Это было так не похоже на простые деревянные скамьи дискуссионного клуба, где было полно знакомых, сочувственных лиц друзей и соседей. Эти люди, думала она, будут безжалостно судить ее. Может быть, они, как и та девица в белых кружевах, только и желают, что позабавиться ее "деревенскими" стараниями. Она почувствовала себя безнадежно и беспомощно пристыженной и несчастной. Колени ее дрожали, сердце трепетало, ее охватила ужасная слабость; она не могла произнести ни слова. Еще минута - и она убежала бы со сцены, несмотря на все унижение, которое, как она чувствовала, стало бы после этого ее вечным уделом. Но неожиданно, когда ее широко раскрытые испуганные глаза пробегали по лицам слушателей, она заметила в глубине зала Гилберта Блайта, чуть наклонившегося вперед с улыбкой на лице - улыбкой, которая показалась Ане одновременно торжествующей и язвительной. На самом деле ничего подобного не было: Гилберт улыбался просто от удовольствия, ему нравился концерт; особенно же приятное впечатление произвела на него стройная белая фигурка и одухотворенное лицо Ани на фоне зеленых пальм в кадках. Джози Пай, с которой он приехал на концерт, сидела рядом с ним, и ее лицо действительно выражало и торжество, и насмешку. Но Аня не видела Джози, да, впрочем, не обратила бы на нее внимания, если бы и увидела. Она глубоко вздохнула, гордо вскинула голову и ощутила прилив смелости и решимости, пронзивший ее словно электрический ток. Она не осрамится перед Гилбертом Блайтом... Она не позволит ему насмехаться над ней, никогда, никогда! Страх и неуверенность мгновенно исчезли. Она начала читать; ее чистый, приятный голос достигал самых дальних уголков зала, не дрожа и не прерываясь. Самообладание полностью вернулось к ней, а вследствие сильной реакции, наступившей после ужасного момента бессилия, она декламировала так, как никогда прежде. Когда она кончила, зал взорвался бурей искренних аплодисментов. Аня, отступив на свое место и покраснев от робости и восторга, почувствовала, как полная дама в розовых шелках энергично сжимает ее руку. - Моя дорогая, вы читали чудесно, - зашептала она. - Я плакала, как дитя, честное слово. Ах, слышите, кричат "бис"... Они непременно хотят, чтобы вы читали еще! - Ах, я не могу, - сказала Аня смущенно. - Но... я должна, а то Мэтью будет разочарован. Он говорил, что меня вызовут на бис. - Нельзя разочаровать Мэтью, - сказала дама в розовом, смеясь. Улыбающаяся, раскрасневшаяся, с сияющими глазами, Аня легко и быстро вернулась на сцену и прочитала небольшой забавный монолог, окончательно покорив публику. Оставшийся вечер, был настоящим Аниным триумфом. Когда концерт завершился, полная дама в розовом, оказавшаяся женой какого-то американского миллионера, взяла Аню под свое крыло и представила всем знакомым, каждый из которых был очень любезен с ней. И профессиональная чтица, миссис Эванс, тоже подошла и долго беседовала с ней. Она сказала, что у Ани очаровательный голос и что она очень хорошо "интерпретировала" прочитанные произведения. Даже девица в белых кружевах сказала ей какой-то невыразительный комплимент. Ужинали они в большой, красиво убранной столовой. Диана и Джейн также были приглашены к столу, так как они приехали с Аней, но Билли нигде не смогли найти, он скрылся в смертельном страхе перед такой честью. Однако девочки нашли его возле экипажа, когда ужин окончился и они весело выбежали на улицу, залитую спокойным белым сиянием луны. Аня глубоко вздохнула и взглянула в ясное небо над темными вершинами елей. Ах, как хорошо было опять оказаться среди чистоты и молчания ночи! Каким великим, неподвижным, чудесным было все вокруг! Слышался тихий ропот моря, а вдали темнели утесы, словно мрачные великаны, охраняющие заколдованный берег. - Великолепный был вечер, правда? - вздохнула Джейн, когда экипаж тронулся в обратный путь. - Как я хотела бы быть богатой американкой, чтобы проводить лето в роскошной гостинице, носить драгоценности и платья с большим вырезом, есть мороженое и салат с цыпленком каждый божий день. Не сомневаюсь, это было бы гораздо веселее, чем учить детей в школе. Аня, ты читала просто великолепно! Хотя сначала я боялась, что ты и вовсе не начнешь. Мне кажется, что ты читала лучше, чем миссис Эванс. - Ах, нет, не говори так, Джейн, - живо возразила Аня. - Это просто глупо! Я не могла читать лучше, чем миссис Эванс, ты ведь знаешь, она профессиональная чтица, а я всего лишь школьница с некоторыми способностями. И я вполне удовлетворена, если слушатели сочли, что я хорошо декламировала. - У меня есть комплимент для тебя, Аня, - отозвалась Диана. - По крайней мере, я думаю, это должен быть комплимент, судя по тону, каким была сказана эта фраза. Или отчасти комплимент. Там был один американец, он сидел позади нас... такой романтического вида мужчина, с черными как смоль волосами и глазами. Джози Пай говорит, что он знаменитый художник и что кузина ее матери в Бостоне замужем за одним из его одноклассников. Так вот, мы слышали, как он сказал - помнишь, Джейн? - "Кто эта девушка на эстраде с такими чудесными тициановскими волосами? Я с удовольствием написал бы ее портрет". Представляешь, Аня? Но что это значит - "тициановские волосы"? - В переводе на обычный язык - просто рыжие, - засмеялась Аня. - Тициан был великим художником и очень любил рисовать рыжих женщин. - Видели все эти бриллианты, которые носят эти дамы? - вздохнула Джейн. - Они прямо-таки ослепляют! А вам хотелось бы быть богатыми, девочки? - Мы и так богаты, - сказала Аня решительно. - Нам шестнадцать лет, и впереди целая жизнь, мы счастливы, как королевы, и у всех нас более или менее богатое воображение. Посмотрите только на море, девочки! Само серебро, и тени, и фантастические образы... Мы не могли бы лучше насладиться его прелестью, если бы даже имели миллионы долларов и бриллиантовые ожерелья. И сами вы не поменялись бы местами ни с одной из этих дам, если бы даже могли. Хотелось бы вам быть этой девицей в белых кружевах и всю жизнь ходить с таким кислым выражением, как будто вы родились, только чтобы задирать нос и презирать целый свет? Или этой дамой в розовом, которая, конечно, и добрая, и милая, но такая низенькая и толстая, что у нее совсем нет фигуры? Или даже миссис Эванс с таким печальным-печальным выражением глаз? Она, должно быть, иногда ужасно несчастна, раз у нее такой взгляд. Ты сама знаешь, Джейн, что не поменялась бы местами ни с одной из них! - Ну... не знаю... - сказала Джейн неуверенно. - Я думаю, что бриллианты могут неплохо утешить человека. - Нет, я не хочу быть никем, кроме себя самой, даже если на всю жизнь останусь без бриллиантового утешения, - объявила Аня. - Я вполне довольна тем, что я - Аня из Зеленых Мезонинов со своей ниткой жемчуга. Я знаю, что Мэтью дал мне вместе с ней столько любви, сколько никогда не получала ее милость, дама в розовых шелках со своими бриллиантами.

Категория: АНЯ из Зеленых Мезонинов | Добавил: tyt-skazki
Просмотров: 3509 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Поиск

Слушать сказки

Популярное
ГНОМ В КАРМАНЕ
Непокорный князь
БАБУШКИНЫ ПИРОЖКИ и канадская технология
Цвет Измены
НЕТ КОЗЫ С ОРЕХАМИ
ТИТО
ЛЕВ СТАНОВИТСЯ ЦАРЕМ ЗВЕРЕЙ
ТЯЖКИЙ ТРУД ТИК-ТОКА
ГОРОД ЗВЕРЕЙ
Торжественная клятва и перспективы
УЖАСНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ
Кованые решетки на окна Москва
СТЕКЛЯННЫЙ КОТ НАХОДИТ ЧЕРНЫЙ ЧЕМОДАНЧИК

Случайная иллюстрация

СказкИ ТуТ © 2024