Свет лился потоками, лучи тихо позванивали в воздухе. Исчезли, словно растаяли, смутно белевшие скелеты, торопливо сгребая с пола упавшие кости. — Представляешь? — Алёшка говорил и не мог остановиться, захлёбываясь, всё говорил и говорил. — Я понял! Этот Рыцарь… Ну, как ты его зовёшь? Рыцарь Алого Шиповника. Он оживлял мои мысли! 

Только я о чём подумаю, испугаюсь, только представлю себе… и он тут же всё оживляет! Я просто обалдел, когда понял. И Рыцарь, он оказался вовсе не злой, просто заколдованный. А я его, выходит, расколдовал. Вот здорово! — Да, да… — прошептала Елена. Алёшка ждал, что она удивится, похвалит его, но Елена больше ничего не добавила. 

Они шли, держась за руки, из зала в зал. Повсюду прямо на полу грудами лежали сияющие куски аметиста. — Сюда! — Елена, задохнувшись, остановилась перед незаметной узкой дверью. Алёшка первым вошёл в высокий круглый зал. — Ты чего? Иди! — позвал он Елену. Через отверстие в потолке лился тёплый солнечный свет.

 Алёшка даже обрадовался, что в зале нет драгоценных камней. Он уже устал от их блеска. Посреди зала стоял треножник, поддерживая тяжёлую чашу из литого золота. На её дне лежал небольшой серый камень. Совсем обыкновенный, размером с Алёшкину ладонь, не больше, с одного края заострённый углом. — Это тот самый? — с разочарованием протянул Алёшка. — А я-то думал… И мы из-за этого камешка… Алёшка взглянул на Елену и осёкся. 

Она так побледнела, что казалось, её лицо выточено из белого мрамора. Она затруднённо дышала, глаза горели обжигающим жадным нетерпением. — Камень Эвидентис! — прошептала Елена. — Так это просто камень! — не удержался Алёшка. — У нас таких во дворе, на стройке… Вот вернёмся, я тебе сколько хочешь натаскаю. Ну, чего ты стоишь? Бери его. — Ты возьми! — выдохнула Елена, не сводя глаз с камня. Алёшка подошёл к чаше и взял камень. И правда, самый простой, обыкновенный. Ну, какие-то серебристые прожилки. Так их еле разглядишь. Алёшка протянул камень Елене, но та резко, даже испуганно, отшатнулась, словно боясь обжечься. — Наконец-то! — словно бы с трудом выговорила Елена. — Теперь мы можем идти. Только послушай, Алёшенька: никто не должен знать про этот камень. Никто! Особенно этот бродяга, Седой Король. Это наша с тобой тайна. Только ты и я, понял? — Угу, — на самом деле Алёшка ничего не понимал. Кому он нужен, этот камень? Ну, тайна так тайна, раз ей так хочется. А вообще-то это хорошо, что у них своя тайна. Одна на двоих, а больше никто не должен знать. Алёшка сунул камень в карман. Елена следила за каждым его движением, просто глаз с него не сводила. Было чудесно идти назад по ярко освещённым, сияющим залам. Лиловые лучи встречали и провожали их. Вот единорог, вытканный на старинном гобелене. 

На загривке повисли вцепившиеся в него гончие собаки. «И как он мог ожить?» — проходя мимо, удивился Алёшка. Они вышли из замка. У самого подножия лестницы, где лежал Рыцарь Алого Шиповника, трава распрямилась, из неё выглядывали лиловые фиалки. — Там, — Елена протянула тонкую руку, не тронутую загаром, — там — Алмазное озеро! — Опять водопад? — упавшим голосом спросил Алёшка. — Это же одна минутка, — Елена исподлобья ласково и насмешливо посмотрела на Алёшку. — В Замок Ужасов войти не побоялся, а уж водопад… Елена сбежала с пригорка к озеру. Алёшка с удивлением увидел, что ладья стала ещё короче и уже.

 Скоро вдвоём не поместиться. Резная фигурка на носу ладьи потускнела, растеряла всю позолоту и словно бы в печали уронила голову на грудь. — Водопад, водопад! — тоненьким воздушным голосом напевала Елена. Там, где открылся просвет между двумя берегами, столбом поднимались водяные брызги. В них горели, дрожа и переплетаясь, бесчисленные радуги. Алёшка уже привычно правил вёслами. В последний раз, прощаясь, взглянул на аметистовый замок.