- А что там написано? - Ну, например: "Кто не работает, тот..." - Не ест! - подхватил я быстро, точно отгадывая последнюю строчку в стихах дяди Гоши. - Нет, у нас будет написано немного по-другому: "Кто не работает, тот не смеется!" И еще: "Смеется тот, кто..." - Смеется последним! - снова перебил я Валерика. - Опять не угадал. У нас будет написано так: "Смеется тот, кто не только смеется!" Понимаешь? Ну, в том смысле, что не только развлекает- ся... - Но ведь ты знаешь, что я умею смеяться громче, всех у нас в школе! И потом... моя воля очень нуждается в закалке. Я сам это чувствую! - Этого еще мало! "Ах, этого еще мало! - мысленно возмутился я. - Ну, сейчас ты пой- мешь, что я вам пригожусь! Что я не с голыми руками собираюсь вступить в юнукры!.." - Рысь! Рысь, сюда! - крикнул я. И такса послушно подскочила ко мне. - Соседкину собаку прогуливаешь? - спросил Валерик. - Нет, не соседкину, а свою! Теперь она моя. - Довольно породистая... - Довольно породистая! Да знаешь ли ты, что ее родители имели десять золотых медалей, пятнадцать серебряных и столько же бронзовых! Я уже не говорю о ее дедушке и бабушке!.. - Отдай ее нам, - сказал Валерик. - Это невозможно: Рысь любит только меня. И просто сдохнет с тоски... - Не умрет! А кто-нибудь из ребят будет ее воспитывать. - Твой любимый Жорочка? - Напрасно ты злишься: Жорка - хороший парень. - А я плохой? - Жорка - сильный и добрый. - А я слабый и злой? Валерик ничего не ответил. - А я, значит, не могу воспитывать свою собственную таксу? Не имею права? - Извини меня, Петя... Но ведь ты же не можешь ходить в школу. А кру- жок наш будет как раз при школе. - Почему это я не могу? - Потому что ты проходишь "курс лечения", а больные школу не посеща- ют. - Это вам учительница сказала? Она все перепутала! В эту минуту из подъезда выскочил Мишка-будильник и громко сообщил: - Восемь часов двадцать минут! Они с Валериком побежали за ворота, на ту самую дорогу, по которой я и сегодня мог бы идти зажмурившись... Из другого подъезда выскочил Жора, догнал их... И они побежали втро- ем. Дед-Мороз аккуратно выполнял мою просьбу. Я понял, что смеяться мне теперь придется в одиночку. И в одиночку придется закалять свою волю. И, уж конечно, одному придется сидеть в темноте на служебном стуле подруги маминой юности. Я вернулся домой. Снял трубку и набрал две двойки. - Собака очень утомляет меня, - сказал я Снегурочке. - Просто даже отягощает... Пусть она вернется к своим хозяевам. Словно предчувствуя разлуку, такса стала тереться о мою ногу. - Рысь, брысь! - отогнал я ее. - Что такое? - спросила Снегурочка. - Это я собаке... Она наскучила мне! - Все понятно. Заказ принят. Номер заказа тринадцать дробь семь. Больше никаких желаний не будет? Я хотел что-нибудь попросить. Помолчал немного... Но, так ничего и не придумав, спросил у Снегурочки: - А почему у вас к каждому номеру прибавляется это самое "дробь семь"? - Для пущей сказочности, - ответила Снегурочка. - Для сказочности? - удивился я. - Ну да. Разве ты не замечал, что семерка - одна из самых волшебных цифр? Почти все чудеса в сказках совершаются "за семью морями", "за семью замками", "за семью печатями", "в семь дней и семь ночей" или где-нибудь "на седьмом небе"!.. Значит, сегодня заказов на развлечения не будет? - Нет. Что-то я немного устал...
