Девушка не спускала его с рук, что-то ворковала в драное кошачье ухо и так заласкала Базилио, что он сделался как будто пьяный. — Смотрите, наша харчевня, — сказала Авелия. — Киска, ты же, наверное, совсем голодная!.. — Сними с меня бант, Алиса!

 Он меня удавит! — придушенно мяукнул Базилио. — Хорошо, хорошо, — засуетилась Авелия. — Так ты хочешь кушать? — Еще чего, дома покушаете! — прикрикнул на них Карабас Барабас. — Я хочу поскорее домой! — Домой! — с вызовом мяукнул Базилио. — А если у кого-то и дома-то нет… — Киска моя! — всполошилась Авелия. — Я же говорила тебе, что теперь мой дом это театр «Буратино», и ты будешь жить там вместе со мной!

 Я правильно говорю? — обернулась она к остальным. — Как ты хочешь, любимая, — ответил благородный Артур. — Правильно, правильно, — сказал Буратино. — У нас для всех хватит места. Войдя в родной городок, путники остановились на развилке дорог. Один путь отсюда вел к театру «Буратино», другой — к балагану Карабаса Барабаса. 

Путешественники стояли в некотором замешательстве. — Послушайте, друзья, — сказал дядюшка Роу, — я обращаюсь сейчас к вам, синьор Карабас Барабас, и к вам, достопочтенный Дуремар. Я думаю, что испытания, которые выпали на всех нас в последнее время, дают нам право называться друзьями. Так вот, мы от всей души приглашаем вас в гости… — …на праздничный ужин! — закончил Буратино и лучезарно улыбнулся. — Как хорошо, что в нашем мире это не просто ритуал. Соглашайтесь, синьоры! Карабас Барабас потеребил свою бороду. — По правде говоря, меня в моем балагане никто не ждет… Поэтому я принимаю ваше приглашение, ну и… спасибо вам. 

— Я тоже принимаю, — поспешно заявил Дуремар, кивая головой как китайский болванчик. — А куклы не испугаются меня? — спросил вдруг Карабас Барабас и густо покраснел. — Не испугаются! — убежденно сказал Буратино. — Вы стали совсем другим человеком, синьор, это каждый заметит. — Ой, смотрите, афиша нашего театра! — воскликнула Авелия, указывая на приклеенный к стене большой лист бумаги. — Ну-ка, ну-ка, — Буратино подошел к освещенной фонарем афише и прочитал: «Театр „Буратино" 30 октября приглашает на премьеру спектакля „Приключения Буратино продолжаются". Вас ждет новая встреча с любимым героем. 

Приходите на премьеру!» — Это как же понимать? — не поверил своим глазам Буратино. — Это кто же у них теперь «любимый герой»? — А какой сегодня день? — растерянно спросил дядюшка Роу. — Эй, уважаемый, — обратилась Авелия к какому-то прохожему, — скажите, какое сегодня число… и месяц? — А год вас не интересует? — хмуро спросил прохожий, подозрительно оглядывая девушку. 

Она обворожительно улыбнулась: — Откровенно говоря, очень интересует. — С утра вроде как было тридцатое октября, — сказал прохожий и быстро пошел прочь. У поворота он обернулся и покрутил пальцем у виска. — Тридцатое октября! — потерянно воскликнул Буратино. — Значит, сегодня спектакль!.. Что же нам делать? — Как что делать?

 Идти на премьеру, — ответил дядюшка Роу, и вдруг глаза его заблестели. — А знаете что, я предлагаю явиться в театр инкогнито. — Вот именно, — сказал Буратино. — Явимся и как спросим инкогнито: это что тут у вас за новый Буратино?! — Нет, мой мальчик, инкогнито значит тайно. Нам нужно немного загримироваться и прийти в театр неузнаваемыми.

 Это, конечно, не касается Авелии и Артура… Ну, еще, может быть, Базилио. Синьор Карабас, в вашем балагане найдется грим и какие-нибудь костюмы для нас? — Все найдется, — заверил Барабас. — До того как купить кукольный театр, я несколько лет работал в труппе бродячих артистов. За мной! — А как быть с моим носом? — на ходу спросил Буратино. — Его ведь не загримируешь! Эх, нету у меня моей волшебной шляпы… — Эврика! Я знаю, как спрятать твой нос! — закричал дядюшка Роу. — Для того чтобы тебя не узнали, мы сделаем из тебя… Буратино! Оденем тебя в театральный костюм, а на твой длинный нос наклеим бумажный: пусть думают, что это маска. — Гениально! — восхитилась Авелия. — И в высшей степени изящно.

 В балагане Карабаса Дуремара быстро переодели в ученого профессора и нацепили ему на нос пенсне. Дядюшка Роу преобразился в старую синьору, а для Буратино нашли бархатный зеленый костюм какой-то куклы и обклеили ему нос бумажкой. Сам Карабас вырядился в черную сутану монаха, спрятав бороду в просторных одеждах служителя церкви. — Синьор, разве монахи предаются мирским развлечениям? — усомнился дядюшка Роу. — Ничего, я буду веселым монахом, — хохотнул доктор кукольных наук. Базилио гримировать не стали: таких котов кругом было хоть пруд пруди, а Авелию и Артура в городе не знала ни одна живая душа. — Синьор Карабас, мне, право, неловко, — замялся дядюшка Роу, — у вас не найдется сколько-нибудь денег на билеты в театр? — О чем разговор? — ответил тот.

 — С большим удовольствием свожу вас… в ваш театр. …Дальше все случилось так, как и предполагал дядюшка Роу, недаром же он был талантливым режиссером. Билетерша театра «Буратино», никого не узнав, спокойно пропустила в зал всю компанию. 

Она ничего не имела против монаха и лишь немного придралась к мальчику. — Ты зачем приделал себе нос, как у нашего Буратино? — строго спросила она. — А ну не балуйся и сними. — Ах, дорогая, вы не правы! — надтреснутым старческим голосом вступилась за мальчика пожилая синьора, пришедшая с ним. — Это же так прекрасно!

 Ваш театр должен гордиться, что мальчишки, и в том числе кукольные, мечтают походить на Буратино и приклеивают себе длинные носы! — А ведь и верно, — согласилась билетерша и по-доброму улыбнулась. — Вот как прославился наш Буратино!

 Проходи, мальчик, ты очень, очень похож!..