На следующее утро, едва проснувшись, взъерошенный мальчуган в полосатой голубой пижаме пришлёпал босиком к маме на кухню. Папа уже ушёл на службу, а Боссе и Бетан — в школу. У Малыша уроки начинались позже, и это было очень кстати, потому что он любил оставаться вот так по утрам вдвоём с мамой, пусть даже ненадолго. 

В такие минуты хорошо разговаривать, вместе петь песни или рассказывать друг другу сказки. Хотя Малыш уже большой мальчик и ходит в школу, он с удовольствием сидит у мамы на коленях, но только если этого никто не видит. Когда Малыш вошёл в кухню, мама, примостившись у кухонного стола, читала газету и пила кофе. Малыш молча влез к ней на колени. Мама обняла его и нежно прижала к себе. Так они и сидели, пока Малыш окончательно не проснулся. Мама и папа вернулись вчера с прогулки позже, чем предполагали. Малыш уже лежал в своей кроватке и спал. Во сне он разметался. Укрывая его, мама заметила дырки, прорезанные в простыне. 

А сама простыня была такая грязная, словно её кто-то нарочно исчертил углём. И тогда мама подумала: «Неудивительно, что Малыш поспешил лечь спать». А теперь, когда озорник сидел у неё на коленях, она твёрдо решила не отпускать его без объяснений. — Послушай, Малыш, мне бы хотелось знать, кто прорезал дырки в твоей простыне. 

Только не вздумай, пожалуйста, говорить, что это сделал Карлсон, который живёт на крыше. Малыш молчал и напряжённо думал. Как быть? Ведь дырки прорезал именно Карлсон, а мама запретила о нём говорить. Малыш решил также ничего не рассказывать и о ворах, потому что мама всё равно этому не поверит. — Ну, так что же? — настойчиво повторила мама так и не дождавшись ответа. — Не могла бы ты спросить об этом Гуниллу? — хитро сказал Малыш и подумал: «Пусть-ка лучше Гунилла расскажет маме, как было дело. Ей мама скорее поверит, чем мне». «А!

 Значит, это Гунилла разрезала простыню», — подумала мама. И ещё она подумала, что её Малыш — хороший мальчик, потому что он не желает наговаривать на других, а хочет, чтобы Гунилла сама всё рассказала. Мама обняла Малыша за плечи. Она решила сейчас больше ни о чём его не расспрашивать, но при случае поговорить с Гуниллой. — Ты очень любишь Гуниллу? — спросила мама. — Да, очень, — ответил Малыш. Мама вновь принялась читать газету, а Малыш молча сидел у неё на коленях и думал. Кого же, собственно говоря, он действительно любит? Прежде всего маму… и папу тоже… Ещё он любит Боссе и Бетан… 

Ну да, чаще всего он их всё-таки любит, особенно Боссе. Но иногда он на них так сердится, что вся любовь пропадает. Любит он и Карлсона, который живёт на крыше, и Гуниллу тоже любит. Да, быть может, он женится на ней, когда вырастет, потому что хочешь не хочешь, а жену иметь надо. Конечно, больше всего он хотел бы жениться на маме, но ведь это невозможно. Вдруг Малышу пришла в голову мысль, которая его встревожила. — Послушай, мама, — сказал он, — а когда Боссе вырастет большой и умрёт, мне нужно будет жениться на его жене? 

Мама подвинула к себе чашку и с удивлением взглянула на Малыша. — Почему ты так думаешь? — спросила она, сдерживая смех. Малыш, испугавшись, что сморозил глупость, решил не продолжать. Но мама настаивала: — Скажи, почему ты это подумал? — Ведь когда Боссе вырос, я получил его старый велосипед и его старые лыжи… И коньки, на которых он катался, когда был таким, как я… Я донашиваю его старые пижамы, его ботинки и всё остальное… — Ну, а от его старой жены я тебя избавлю; это тебе обещаю, — сказала мама серьёзно. — А нельзя ли мне будет жениться на тебе? — спросил Малыш. — Пожалуй, это невозможно, — ответила мама. — Ведь я уже замужем за папой. Да, это было так. — Какое неудачное совпадение, что и я и папа любим тебя! — недовольно произнёс Малыш. Тут мама рассмеялась и сказала: — Раз вы оба меня любите, значит, я хорошая. — Ну, тогда я женюсь на Гунилле, — вздохнул Малыш. — Ведь надо же мне будет на ком-нибудь жениться! И Малыш вновь задумался. Он думал о том, что ему, наверно, будет не очень приятно жить вместе с Гуниллой, потому что с ней иногда трудно ладить. Да и вообще ему больше всего хотелось жить вместе с мамой, папой, Боссе и Бетан, а не с какой-то там женой. — Мне бы гораздо больше хотелось иметь собаку, чем жену, — сказал Малыш. — Мама, ты не можешь мне подарить щенка? Мама вздохнула. Ну вот, опять Малыш заговорил о своей вожделенной собаке! 

Это было почти так же невыносимо, как и разговоры о Карлсоне, который живёт на крыше. — Знаешь что, Малыш, — сказала мама, — тебе пора одеваться, а то ты опоздаешь в школу. — Ну, ясно, — ответил Малыш. — Стоит мне только заговорить о собаке, как ты заводишь разговор о школе! …В тот день Малышу было приятно идти в школу, потому что ему многое надо было обсудить с Кристером и Гуниллой. Домой они шли, как всегда, вместе. И Малыша это особенно радовало, потому что теперь Кристер и Гунилла тоже были знакомы с Карлсоном. — Он такой весёлый, правда? Как ты думаешь сегодня он опять прилетит? — спросила Гунилла. — Не знаю, — ответил Малыш. — Он сказал, что прилетит «приблизительно». А это значит — когда ему вздумается. — Надеюсь, что он прилетит «приблизительно» сегодня, — сказал Кристер. — Можно, мы с Гуниллой пойдём к тебе? — Конечно, можно, — сказал Малыш.

 Тут появилось ещё одно существо, которое тоже захотело пойти вместе с ними. Когда ребята собрались перейти улицу, к Малышу подбежал маленький чёрный пудель. Он обнюхал коленки Малыша и дружески тявкнул. — Поглядите, какой славный щенок! — радостно воскликнул Малыш. — Он, наверно, испугался уличного движения и просит меня перевести его на ту сторону. Малыш был бы счастлив переводить щенка через все перекрёстки города. Должно быть, щенок это почувствовал: он бежал вприпрыжку по мостовой, норовя прижаться к ноге Малыша. — Какой он симпатичный, — сказала Гунилла. — Иди сюда, маленький пёсик! — Нет, он хочет идти рядом со мной, — сказал Малыш и взял щенка за ошейник. — Он меня полюбил. — Меня он тоже полюбил, — сказала Гунилла. У маленького щенка был такой вид, будто он готов любить всех на свете, только бы его любили. И Малыш полюбил этого щенка. О, как он его полюбил! Он нагнулся к щенку и принялся его ласкать, и гладить, и тихонько присвистывать, и причмокивать. 

Все эти нежные звуки должны были означать, что чёрный пудель — самый симпатичный, самый распрекрасный пёс на свете. Щенок вилял хвостом, всячески давая понять, что он тоже так думает. Он радостно прыгал и лаял, а когда дети свернули на свою улицу, побежал вслед за ними. — Может быть, ему негде жить? — сказал Малыш, цепляясь за последнюю надежду: он ни за что не хотел расставаться с щенком. — И, может быть, у него нет хозяина? — Ну да, наверно, нет, — согласился с Малышом Кристер. — Да замолчи ты! — раздражённо оборвал его Малыш. — Ты-то откуда знаешь? Разве мог понять Кристер, у которого был Ёффа, что значит не иметь собаки — совсем никакой собаки! — Иди сюда, милый пёсик! — позвал Малыш, всё больше убеждая себя в том, что щенку негде жить. — Смотри, как бы он не увязался за тобой, — предупредил Кристер. — Пусть идёт. Я и хочу, чтобы он шёл за мной, — ответил Малыш. И щенок пошёл за ним. Так он оказался у дверей дома, где жил Малыш. Тут Малыш взял его на руки и понёс по лестнице. «Сейчас я спрошу у мамы, можно ли мне оставить его у себя». Но мамы не было дома. В записке, которую Малыш нашёл на кухонном столе, было сказано, что она в прачечной и что он может туда зайти, если ему что-нибудь понадобится. Тем временем щенок, как ракета, ворвался в комнату Малыша. Ребята помчались за ним. — Видите, он хочет жить у меня! — закричал Малыш, обезумев от радости.

 В эту самую минуту в окно влетел Карлсон, который живёт на крыше. — Привет! — крикнул он. — Вы что, постирали эту собаку? Ведь у неё вся шерсть села! — Это же не Ёффа, разве ты не видишь? — сказал Малыш. — Это моя собака! — Нет, не твоя, — возразил Кристер. — У тебя нет собаки, — подтвердила Гунилла. — А вот у меня там, наверху, тысячи собак, — сказал Карлсон. — Лучший в мире собаковод — это… — Что-то я не видал у тебя никаких собак, — перебил Малыш Карлсона. — Их просто не было дома — они все разлетелись. Ведь у меня летающие собаки. Мальты не слушал Карлсона. Тысячи летающих собак ничего не значили для него по сравнению с этим маленьким милым щенком. — Нет, не думаю, чтобы у него был хозяин, — вновь сказал Малыш. Гунилла склонилась над собакой. — Во всяком случае, на ошейнике у него написано «Альберг», — сказала она. — Ясно, это фамилия его хозяина, — подхватил Кристер. — Может быть, этот Альберг уже умер! — возразил Малыш и подумал, что, даже если Альберг существует, он, конечно, не любит щенка. И вдруг Малышу пришла в голову прекрасная мысль. — А может быть, самого щенка зовут Альберг? — спросил он, умоляюще взглянув на Кристера и Гуниллу. 

Но те лишь обидно рассмеялись в ответ. — У меня есть несколько собак по кличке Альберг, — сказал Карлсон. — Привет, Альберг! Щенок подскочил к Карлсону и весело залаял. — Вот видите, — крикнул Малыш, — он знает своё имя!.. Альберг, Альберг, сюда! Гунилла схватила щенка. — Тут на ошейнике выгравирован номер телефона, — безжалостно сказала она. — Конечно, у собаки есть личный телефон, — объяснил Карлсон. — Скажи ей, чтобы она позвонила своей экономке и предупредила, что вернётся поздно. Мои собаки всегда звонят по телефону, когда задерживаются. Карлсон погладил щенка своей пухлой ручкой. — Одна из моих собак, которую, кстати, тоже зовут Альберг, как-то на днях задержалась, — продолжал Карлсон. — Она решила позвонить домой, чтобы предупредить меня, но спутала номер телефона и попала к одному старому майору в отставке, проживающему в Кунгсхольме. «Это кто-нибудь из собак Карлсона?» — осведомилась Альберг. Майор обиделся и стал ругаться: «Осёл! Я майор, а не собака!» — «Так чего ж вы меня облаяли?» — вежливо спросила Альберг. Вот какая она умница! Малыш не слушал Карлсона. 

Его сейчас ничто не интересовало, кроме маленького щенка. И даже когда Карлсон сказал, что он не прочь слегка поразвлечься, Малыш не обратил на это никакого внимания. Тогда Карлсон выпятил нижнюю губу и заявил: — Нет, так я не играю! Ты всё время возишься с этой собакой, а я тоже хочу чем-нибудь заняться. Гунилла и Кристер поддержали Карлсона. — Давайте устроим «Вечер чудес», — сказал Карлсон, перестав дуться. — Угадайте, кто лучший в мире фокусник? — Конечно, Карлсон! — наперебой закричали Малыш, Кристер и Гунилла. — Значит, мы решили, что устроим представление под названием «Вечер чудес»? — Да, — сказали дети. — Мы решили также, что вход на это представление будет стоить одну конфетку? — Да, — подтвердили дети. — И ещё мы решили, что собранные конфеты пойдут на благотворительные цели. — Как? — удивились дети. — А существует только одна настоящая благотворительная цель — забота о Карлсоне. 

Дети с недоумением переглянулись. — А может быть… — начал было Кристер. — Нет, мы решили! — перебил его Карлсон. — А то я не играю. Итак, они решили, что все конфеты получит Карлсон, который живёт на крыше. Кристер и Гунилла выбежали на улицу и рассказали всем детям, что наверху у Малыша сейчас начнётся большое представление «Вечер чудес». И все, у кого было хотя бы пять эре, побежали в лавку и купили там «входные конфеты». 

У двери в комнату Малыша стояла Гунилла; она отбирала у всех зрителей конфеты и клала их в коробку с надписью: «Для благотворительных целей». Посреди комнаты Кристер расставил стулья для публики. Угол комнаты был отгорожен одеялом, и оттуда доносились шёпот и собачий лай. — Что нам здесь будут показывать? — спросил мальчик по имени Кирре. — Если какую-нибудь чепуху, я потребую назад свою конфетку. Малыш, Гунилла и Кристер не любили этого Кирре — он вечно был всем недоволен. Но вот из-за одеяла вышел Малыш. На руках он держал маленького щенка. — Сейчас вы все увидите лучшего в мире фокусника и учёную собаку Альберг, — торжественно произнёс он. — Как уже было объявлено, выступает лучший в мире фокусник, — послышался голос из-за одеяла, и перед публикой появился Карлсон. Его голову украшал цилиндр папы Малыша, а на плечи был накинут мамин клетчатый фартук, завязанный под подбородком пышным бантом. Этот фартук заменял Карлсону чёрный плащ, в котором обычно выступают фокусники. Все дружно захлопали. Все, кроме Кирре. Карлсон поклонился. Вид у него был очень самодовольный. Но вот он снял с головы цилиндр и показал всем, что цилиндр пуст, — точь-в-точь как это обычно делают фокусники. — Будьте добры, господа, убедитесь, что в цилиндре ничего нет. Абсолютно ничего, — сказал он. «Сейчас он вынет оттуда красивого кролика, — подумал Малыш. Он видел однажды в цирке выступление фокусника. — Вот будет забавно, если Карлсон и правда вынет из цилиндра кролика!» — Как уже было сказано, здесь ничего нет, — мрачно продолжал Карлсон. — И здесь никогда ничего не будет, если вы сюда ничего не положите. Я вижу, передо мной сидят маленькие обжоры и едят конфеты Сейчас мы пустим этот цилиндр по кругу, и каждый из вас кинет в него по одной конфете. Вы сделаете это в благотворительных целях. Малыш с цилиндром в руках обошёл всех ребят. Конфеты так и сыпались в цилиндр. Затем он передал цилиндр Карлсону. — Что-то он подозрительно гремит! — сказал Карлсон и потряс цилиндр. — Если бы он был полон, он бы так не гремел. Карлсон сунул в рот конфетку и принялся жевать. — Вот это, я понимаю, благотворительность! — воскликнул он и ещё энергичнее заработал челюстями. Один Кирре не положил конфеты в шляпу, хотя в руке у него был целый кулёк. — Так вот, дорогие мои друзья, и ты, Кирре, — сказал Карлсон, — перед вами учёная собака Альберг. Она умеет делать всё: звонить по телефону, летать, печь булочки, разговаривать и поднимать ножку. Словом, всё. В этот момент щенок и в самом деле поднял ножку — как раз возле стула Кирре, и на полу образовалась маленькая лужица. — Теперь вы видите, что я не преувеличиваю: это действительно учёная собака. — Ерунда! — сказал Кирре и отодвинул свой стул от лужицы. — Любой щенок сделает такой фокус. Пусть этот Альберг немножко поговорит. Это будет потруднее, ха-ха! Карлсон обратился к щенку: — Разве тебе трудно говорить, Альберг? — Нет, — ответил щенок. — Мне трудно говорить, только когда я курю сигару. Ребята прямо подскочили от изумления. Казалось, говорит сам щенок. Но Малыш всё же решил, что за него говорит Карлсон. И он даже обрадовался, потому что хотел иметь обыкновенную собаку, а не какую-то говорящую. — Милый Альберг, не можешь ли ты рассказать что-нибудь из собачьей жизни нашим друзьям и Кирре? — попросил Карлсон. — Охотно, — ответил Альберг и начал свой рассказ. — Позавчера вечером я ходил в кино, — сказал он и весело запрыгал вокруг Карлсона. — Конечно, — подтвердил Карлсон. — Ну да! И рядом со мной на стуле сидели две блохи, — продолжал Альберг. — Что ты говоришь! — удивился Карлсон. — Ну да! — сказал Альберг. — И когда мы вышли потом на улицу, я услышал, как одна блоха сказала другой: «Ну как, пойдём домой пешком или поедем на собаке?» Все дети считали, что это хорошее представление, хотя и не совсем «Вечер чудес». Один лишь Кирре сидел с недовольным видом. — Он ведь уверял, что эта собака умеет печь булочки, — насмешливо проговорил Кирре. — Альберг, ты испечёшь булочку? — спросил Карлсон. Альберг зевнул и лёг на пол. — Нет, не могу… — ответил он. — Ха-ха! Так я и думал! — закричал Кирре. — …потому что у меня нет дрожжей, — пояснил Альберг. * * * * * * Всем детям Альберг очень понравился, но Кирре продолжал упорствовать. — Тогда пусть полетает — для этого дрожжей не нужно, — сказал он. — Полетаешь, Альберг? — спросил Карлсон собаку. Щенок, казалось, спал, но на вопрос Карлсона всё же ответил: — Что ж, пожалуйста, но только если ты полетишь вместе со мной, потому что я обещал маме никогда не летать без взрослых. — Тогда иди сюда, маленький Альберг, — сказал Карлсон и поднял щенка с пола. Секунду спустя Карлсон и Альберг уже летели. Сперва они поднялись к потолку и сделали несколько кругов над люстрой, а затем вылетели в окно. Кирре даже побледнел от изумления. Все дети кинулись к окну и стали смотреть, как Карлсон и Альберг летают над крышей дома. А Малыш в ужасе крикнул: — Карлсон, Карлсон, лети назад с моей собакой! Карлсон послушался. Он тут же вернулся назад и положил Альберга на пол. Альберг встряхнулся. Вид у него был очень удивлённый — можно было подумать, что это его первый в жизни полёт. — Ну, на сегодня хватит. Больше нам нечего показывать. А это тебе. Получай! — И Карлсон толкнул Кирре. Кирре не сразу понял, чего хотел Карлсон. — Дай конфету! — сердито проговорил Карлсон. Кирре вытащил свой кулёк и отдал его Карлсону, успев, правда, сунуть себе в рот ещё одну конфету. — Позор жадному мальчишке!.. — сказал Карлсон и стал поспешно искать что-то глазами. — А где коробка для благотворительных сборов? — с тревогой спросил он. Гунилла подала ему коробку, в которую она собирала «входные конфеты». Она думала, что теперь, когда у Карлсона оказалось столько конфет, он угостит всех ребят. Но Карлсон этого не сделал. Он схватил коробку и принялся жадно считать конфеты. — Пятнадцать штук, — сказал он. — На ужин хватит… Привет! Я отправляюсь домой ужинать. И он вылетел в окно. Дети стали расходиться. Гунилла и Кристер тоже ушли. Малыш и Альберг остались вдвоём, чему Малыш был очень рад. Он взял щенка на колени и стал ему что-то нашёптывать. Щенок лизнул Малыша в лицо и заснул, сладко посапывая. Потом пришла мама из прачечной, и сразу всё изменилось. Малышу сделалось очень грустно: мама вовсе не считала, что Альбергу негде жить, — она позвонила по номеру, который был выгравирован на ошейнике Альберга, и рассказала, что её сын нашёл маленького чёрного щенка-пуделя. Малыш стоял возле телефона, прижимая Альберга к груди, и шептал: — Только бы это был не их щенок… Но, увы, это оказался их щенок! — Знаешь, сыночек, кто хозяин Бобби? — сказала мама, положив трубку. — Мальчик, которого зовут Ста́фан Альберг. — Бобби? — переспросил Малыш. — Ну да, так зовут щенка. Всё это время Стафан проплакал. В семь часов он придёт за Бобби. Малыш ничего не ответил, но сильно побледнел и глаза его заблестели. Он ещё крепче прижал к себе щенка и тихонько, так, чтобы мама не слышала, зашептал ему на ухо: — Маленький Альберг, как бы я хотел, чтобы ты был моей собакой! Когда пробило семь, пришёл Стафан Альберг и унёс щенка. А Малыш лежал ничком на кровати и плакал так горько, что просто сердце разрывалось.