Митя побежал на спортплощадку, где ребята обычно играли в настольный теннис. Там сидела вся их дворовая компания.
Митя с таинственным видом зашел за сетку и знаком отозвал со скамейки своего первейшего друга Володьку.
— Знаешь, что у меня есть? Такая штука, что все на пять минут назад переносит.
— Врешь!
— Честно!
— Все равно врешь! А где?
— А вот! — И Митя дал ему пощупать кубик через штанину.
— Не верю.
— А спорим! На твой фонарик…
У Вовки был замечательный — военный! — фонарик, который мог светить и красным, и синим, и, конечно, белым светом.
— А ты чего даешь? — заволновался Вовка.
— Мяч ниппельный. Мне ничего не жалко, я все равно выиграю.
И спор состоялся.
Митя щелкнул своим кубиком и очутился за спортплощадкой. Он снова вбежал на нее и бросился к Володьке.
— Ну как? — закричал он, но тихо, чтобы не привлекать внимания остальных.
— Чего как? — невозмутимо спросил Володька.
— Ну, проиграл? — торжествующе зашептал Митя.
— Что проиграл? — недоумевал Володька.
— Спорили мы с тобой или нет?!
— Когда?
— Ну пять минут назад…
Тут Митя остановился. Ведь Вовка действительно не может помнить того, чего еще не было. Он сам, наверное, помнил, потому что кубик принадлежал ему.
И Митя разочарованно поплелся с площадки.
Весь вечер Митя думал, как бы доказать другим, что у него есть чудесный кубик. Даже похвастаться нельзя. Все равно никто не поверит.
Сначала он рассказал обо всем папе. Папа посмеялся, но, увидя расстроенное лицо сына, согласился, что в принципе такой аппарат вполне возможен.
Однако после щелчка папа уже не помнил своих слов. К сожалению.
— Слушай. Напиши на бумажке: «Я знаю про кубик», — попросил Митя, надеясь, что хоть так сохранится свидетельство их разговора.
Папа так и сделал. Но после щелчка исчезла и бумажка. Так что получалось, что о кубике мог знать только его владелец.
|
