Если уж он вбивал себе в голову что-нибудь всерьёз, то становился таким напористым и красноречивым, что Володька только диву давался. А тем, кто раньше хихикал, было уж не до смеха. Они становились занятыми людьми.

 Они Генке помогали.Так было осенью, когда он изобрёл воздушный шар.Ему полетать захотелось.Не только лучший друг Володька, но и Серёга Трусов и даже Сёмка Харкевич слушали и вертели головами от Генкиного нахальства.А Генка заливался соловьём. Он до того договорился, что пообещал обязательно открыть какой-нибудь неоткрытый остров. 

Пусть самый маленький островочек, но неоткрытый. Он говорил, что самолёты очень быстро летают, могут и не заметить. А на воздушном шаре можно медленно полететь и всё высмотреть.Из-за этого они чуть с Сёмкой не подрались. 

Сёмка сказал, что никаких неоткрытых островов нету. Не осталось таких островов. А Генка сказал, что есть. А Сёмка сказал, что нету.— А я вот дам тебе разок, тогда узнаешь! — сказал Генка.Володьке и Серёге пришлось их разнимать. 

Но всё равно Генка их уговорил. Все четверо утащили из дому скатерти из прозрачной плёнки и несколько дней склеивали их.Генка сделал чертёж. Наверное, это был самый ясный и простой чертёж на свете: на листке в клетку был нарисован круг.

 И всё.— Это шар, — сказал Генка, — надо клеить так, чтобы вышел шар.Но сколько ни клеили, шар не получался. Из четырёх маленьких скатертей получалась одна большая. Плоская.Тогда Генка взял её за углы, собрал края в складочку и привязал к бамбуковой палке.— Теперь надо надувать дымом, — сказал он, — всё разгладится.

Раздобыли пачку «Беломора», стали надувать.Через час их отыскал Сёмкин отец. Они лежали рядом с уродливым морщинистым мешком зелёненькие, как огурцы, и плевались жёлтой тягучей слюной. А вокруг валялись окурки.Не разобравшись в Генкиной идее, родители всыпали всем четверым за папиросы. А когда разобрались, добавили ещё за скатерти.