Ни радио, ни тем более телевизора в замке, конечно, не было. Поэтому тут ложились спать очень рано. Скоро все окна одно за другим погасли. Остались гореть только фонари внизу у входа, да светилось одно-единственное окошко на самом верху западной башни. А вдруг там и сидел Хитрюшкин? – Пора! – сказал Умнюшкин, он поудобнее устроился на сиденье, пристегнулся широким ремнем. И оглянулся. Авоська сидел сзади и делал вид, что рассматривает потолок. – А ты почему не пристегиваешься? – спросил Умнюшкин. Котенок сморщился. – А это еще зачем? Авось не выпаду… – Живо пристегивайся или вылезай! Делать было нечего, Авоська нехотя пристегнулся. Умнюшкин нажал клавишу, мотор загудел, лопасти завращались – сначала медленно, потом все быстрее и быстрее… и вдруг вертолет, подпрыгнув, мгновенно оказался под самым потолком и ударился винтом! – Ой! Мама-мамочка! – запищал Авоська и еще крепче вцепился в машину. – Не смотри вниз! Сейчас будем садиться! – И Умнюшкин нажал клавишу, мотор сразу остановился, и вертолет благополучно приземлился. – Это я не рассчитал, включил мотор сразу на полную мощность, – признал свою ошибку Умнюшкин и начал выпрямлять немного погнутые лопасти. И вот вертолет снова медленно-медленно поднялся над полом, Умнюшкин наклонился вперед, и вертолет тоже наклонил нос и… вылетел в окошко! Не успел Авоська по-настоящему испугаться, как они уже парили над двором. Еще минута – и машина стала подниматься все быстрее и быстрее. А потом свернула направо к северной башне. И вот уже друзья стояли на крыше башни. Где-то под ними находилась камера Хитрюшкина, а совсем далеко, внизу, светилось окошко их комнаты. Авоська попытался было вылезти из машины, но Умнюшкин удержал его за плечи. – Куда ты? До полной остановки винтов выходить нельзя – голову оторвет! Котенок поскорее прижался к сиденью и только испуганно поглядывал вверх, где все еще медленно вращались лопасти винта. Но вот наконец винт остановился, и друзья вылезли из вертолета. По скользкой покатой крыше с трудом добрались до чердачного окошка и через него попали на чердак. Они уже сделали несколько шагов, как вдруг в темноте раздался негромкий голос: – Кто это тут ходит? – Это мы… – растерянно ответил Умнюшкин. – А вы кто? Друзья огляделись. И задрожали от страха: в толстой паутине совсем-совсем близко сидел паук. У него было сорок лапок (так, по крайней мере, им показалось), а на спине белел большой белый крест (это уже им не показалось, а так и взаправду было). – Ой, мама! – закричал Авоська и метнулся в сторону. – Не ойкайте! – сердито сказал Паук. – Вы мне всю паутину расшатаете! Лучше скажите, зачем сюда пожаловали? И, чур, не врать! Терпеть не могу лгунишек! И друзья рассказали всю правду, как есть. Паук внимательно выслушал их, тихо перебирая лапками. Потом сказал: – Выходит, вы летели зря… Нет тут никакого хода к вашему Хитрюшкину. – А как же теперь?… – хором воскликнули друзья. – Тихо, не перебивайте, когда говорят старшие!… – И Паук строго посмотрел на них. – Извините!… – сказал Умнюшкин. – В коридор, где находятся камеры, можно попасть только снизу, по винтовой лестнице, – продолжал Паук. – Я кое-что слышал о странном пленнике – маленьком человечке. Он сидит в особой секретной камере. Мне о нем рассказал Полкаша. – Полкаша? – удивился Умнюшкин. – Это еще кто такой? Пес? – Да, пес! Но он мой друг и часто приходит ко мне в гости. Надеюсь, вы не думаете, что все собаки обязательно плохие? – Пес! – жалобно сказал Авоська. – Я боюсь всех псов! – Полкаша – здешний парикмахер, он очень добрый и, конечно, поможет вам, – повторил Паук. – Спасибо! – Умнюшкин кивнул. – Конечно, среди собак в замке обязательно должны быть и хорошие. А с парикмахером нетрудно будет встречаться… Вы нам очень помогли. А сейчас – до свидания, нам пора, уже скоро начнет светать.
